– Да ни боже мой! Это ты языком метешь что помелом!

– Ну ладно, уговорил. Есть тут один. Может, и принц. Вроде даже из Америки. Ничего такой. – Ирка вспомнила виновника протечки и почему-то неожиданно для самой себя облизнулась.

– Вот-вот-вот! – Толстяк потер свои пухлые ладошки. – А чего же в нем хорошего?

– Да вроде все. Но особенно мне ноги понравились. Волосатые такие, и колени сухопарые. Класс!

– Как ты ноги-то разглядела?

– А он в халате был. В домашнем. Коротенький такой, шелковый. Знаешь, очень даже секси. – Ирка показала на своем бедре длину халата соседа сверху. – Вообще, зря мужики юбки не носят. Им бы пошло.

– Особенно мне. – Развеселился толстяк. – Нет, Ирочка, юбки мужчинам неудобны. Особенно при сильном ветре.

– Ой! Да ты развратник.

– Есть такое дело. Уж если крылья и розовая попка имеются, то от разврата удержаться особенно тяжело. То есть ты хочешь сказать, что иностранное подданство с волосатыми ногами – это все, что тебе нужно в мужчине?

– Нетушки! Это только начало. Входные барьеры. Мне надо, чтобы мужчина был смелым и меня защищал. Вот как Котельников, например.

– Опять например? – Толстяк покосился на главного инженера завода «Механобр». – Заканчивала б ты, Ира, со своими примерами. У нас тут лавки для всех не хватит.

Ирка тоже посмотрела на главного инженера завода «Механобр», тот опять приподнял шляпу и поздоровался.

– Здоровались уже! – невежливо рявкнула Ирка и повернулась к толстяку: – Хорошо, без примеров. Сильный, смелый и защищал.

– Вроде подходит, – пробормотал толстяк, достал из внутреннего кармана пиджака блокнот и чего-то в нем пометил. – Еще чего?

– Умный, добрый, веселый, щедрый.

– Хорошо. А если опять любвеобильный?

– Ты чего? Чур меня! Ни за что. Категорически мне нужен однолюб. И неженатый. Вот! – Ирка зачем-то даже ткнула пальцем в блокнот толстяка. Наверное, чтоб он все точно записал.

– А это? – Толстяк щелкнул себя по шее.

– В меру. Все должно быть в меру. Пусть выпивает в меру. Ну и курит тоже. А то, если не курит, начнет требовать, чтоб я бросала. Если сам раньше курил, то еще ничего. Понимает. А вот если не курил никогда – это вешалка. Сытый голодного не разумеет.

– Видишь, уже какая-то конкретика. А чего этот? Ну который с ногами красивыми? Он что, тоже тебе издали ручкой машет и слюни на кулак мотает?

– Почти. Правда, тут налицо прогресс. Этот мне еще и цветы шлет. Старомодный такой. Что ни день, то букет.

– А ты бы хотела, чтобы он подошел и сказал: «Пройдемте, дамочка, в нумера, займемся сексом!»?

– Это, конечно, перебор, но сколько уже можно цветов-то?

– А ты попробуй своей подруге Виноградовой расскажи, что тебе знаки внимания в виде цветов уже осточертели. Она тебе прямым текстом и объяснит ошибочность твоего мировосприятия.

– Ну да! – Ирка вспомнила Виноградову, которая давеча жаловалась, что ей еще никто просто так цветов не дарил.

– Зажралась ты, мать, – с укоризной в голосе заметил толстяк.

Ирка почувствовала себя виноватой.

– А чего он? Все цветы да цветы! Хоть бы поговорил, что ли.

– Это он тебя стесняется.

– А чего стесняться? Вон Котельников никогда не стеснялся!

– Опять Котельников! Ира! Ты все время забываешь, что одна на миллион. Оттого они тебе издали руками машут да слюни утирают, что подойти боятся. Ты ж королева. А Котельников твой безбашенный совершенно. Он сам себе гоголь-моголь. Вот и не ценит тебя. Ни капельки.

– А этот? – Ирка мотнула головой в сторону главного инженера завода «Механобр». – Отчего решился?

– Оттого, что ты сама пожелала маленького, плюгавенького очкарика. Вон видишь, у него спазм. До сих пор прийти в себя не может.

Ирка посмотрела на главного инженера завода «Механобр» уже совершенно другими глазами. Тот опять приподнял шляпу и поздоровался.

– Здравствуйте, – вежливо ответила Ирка, и в этот момент у нее зазвонил телефон.

– Это я будильник включила, – пояснила она толстяку и главному инженеру завода «Механобр». – Мне сегодня Ингу в аэропорту встречать.

Толстяк понимающе кивнул, Ирка полезла за телефоном – и проснулась.

Она выключила звонок, со вкусом потянулась и помчалась в ванную. Настроение было отличное. Она точно помнила, что видела какой-то хороший сон, но вот о чем он был, никак вспомнить не могла.

В аэропорту выход из зоны таможенного контроля был осажден родителями, встречающими своих чад, прилетевших из Лондона. Ирка поздоровалась с некоторыми известными ей мамашами и пристроилась в толпе. Наконец на выходе показались первые одноклассники Инги. Встречающие заволновались, послышались счастливые вскрики, смех и всхлипы. Ингу Ирка увидела сразу. Та шла, сосредоточенно прокладывая путь сквозь толпу. Она прижимала к животу сумку с деньгами и документами, то есть делала точно так, как ее научила мама, а за собой волокла чемодан на колесиках. Инга выглядела слегка похудевшей и какой-то взрослой. Увидев Ирку, она расплылась в улыбке и с визгом кинулась матери на шею. Под натиском дочери Ирка чуть не упала.

– Инга! Осторожней, ты уже ростом с меня. Убьешь ненароком, – испугалась Ирка и поцеловала дочь в щеку. Мгновение подумала, потом поцеловала в другую, а потом и в лоб. – Чего это я по тебе так соскучилась? Не знаешь?

– И я тоже соскучилась, соскучилась. – Инга никак не хотела отцепляться от материнской шеи.

– Ну ладно. Пойдем к машине, дома целоваться будем. – Ирка не любила сюсюканья.

Она пошла вперед, а Инга пристроилась следом в материнском фарватере. Наперерез им кинулись водители, предлагающие услуги такси.

– О господи! – услышала Ирка возмущенный и капризный голос дочери. – Ну чего они лезут? Ясно же сказано, не надо нам никакой машины.

Ирка встала как вкопанная и развернулась. Инга по инерции налетела на мать.

– Ты чего? – удивилась она и покрепче прижала к себе сумку.

– Не смей! Никогда, слышишь, не смей так относиться к людям.

– Как? Чего я сказала?

– Смотри. – Ирка указала на огромный рекламный баннер под потолком зала прилета. Баннер был очень красивым и соблазнял незабываемым шопингом в магазинах «Линия». На баннере были изображены ухоженные мужчины и женщины в элегантных костюмах из той самой летней коллекции, которая продавалась на ура.

– Ну? – Инга удивленно подняла брови. – Наш баннер. Очень красиво.

– А кому-то хуже горькой редьки! – Ирка провела ладонью по горлу.

– Кому это?

– Тем, кто одевается в Милане, и тем, кто одевается на вещевом рынке.