– Я одно время с ума сходил по этим комиксам, – признаюсь я.

Она смеется в ответ:

– Оно и понятно.

– Почему ты так думаешь? Из-за того, что он тоже рыжий, как и я?

– Об этом я даже не подумала, – отвечает Сидни. – Дело не в этом, просто я уверена, что практически все парни втихую восхищаются Арчи. Он же на вид самый обычный, но за него соревнуются две красивых девушки. Только не говори мне, что вы все тайком не мечтаете об этом.

Мне лично хватило бы и одной красивой девушки.

– Женихи обеих моих сестер тоже собирают комиксы, – продолжает она. – Они ездят на всякие слеты любителей жанра, и иногда даже отец увязывается с ними. Но их больше интересуют всякие мутанты и супергерои. А мне кажется, что по-настоящему хорошие парни предпочитают Арчи.

Она явно папина любимица, и это так мило. Интересно, будут ли они все так же посещать съезды любителей комиксов, когда я стану членом их семьи? Сама идея мне не очень нравится, но ради Сидни я готов даже на это.

Мы останавливаемся перед светофором, и она поворачивается ко мне:

– Спасибо тебе за то, что сказал тогда в классе.

– Ой, это ты про элементарную человеческую порядочность? – с полустоном говорю я.

Она кивает, машина трогается с места:

– Понимаю, что ты просто высказывал свое мнение, но в определенном смысле это прозвучало так, словно ты защищал меня. Спасибо.

– Да ничего особенного.

Сидни улыбается и заправляет прядь волос за ухо:

– Ладно, а пока я на самом деле ужасно хочу посмотреть на эти таймшеры. Получается, что несколько недель в году можно проводить в разных потрясающих местах. Ты когда-нибудь бывал в Акапулько? Мы ездили туда в феврале – там красотища.

Акапулько? Это же одно из мест, куда мы с Сидни поедем в будущем. Неужели эта сегодняшняя презентация приведет к покупке таймшера, где мы будем проводить отпуска?

– А ты когда-нибудь бывала на Вайкики? – спрашиваю я. – Мне всегда хотелось туда съездить.

Глаза у Сидни расширяются:

– У них есть таймшеры в Вайкики! Ну вот, теперь я точно хочу, чтобы родители купили таймшер. Там даже есть апартаменты побольше, где можно устраивать встречи всей семьи.

Вайкики. Акапулько. Когда читаю о нашем с Сидни будущем, всегда представляю, что мы с ней там одни. Пьем экзотические фруктовые коктейли и занимаемся любовью во всяких невероятно красивых местах. А тут, похоже, наши поездки превратятся в сборища всей ее семьи. Нет, разумеется, я бы все равно поехал. Если мне удастся побыть наедине с Сидни, я поеду куда угодно.

Улица впереди перед железнодорожным переездом идет вверх.

– Знаешь, что нужно сделать, когда переезжаешь через рельсы? – спрашивает Сидни.

– Конечно!

Машина подпрыгивает на переезде, и мы оба поднимаем ноги с пола.

– Поднял ноги на сиденье! – кричу я.

Сидни смеется:

– Поднял ноги что?

Я чувствую, что краснею:

– Ну, когда переезжаешь через рельсы, надо крикнуть «поднял ноги на сиденье», это все знают.

– Нет, не так, – говорит она. – Надо поднять ноги и загадать желание.

Меня так и подмывает спросить ее, что она загадала, но не уверен, хочу ли узнать ответ. Может, и хочу, но вдруг ее желание не исполнится, если она расскажет мне.

Высадив Келлан возле ее дома, я еду к себе домой вдоль восточной стороны Вагнер-парка.

Раз Келлан говорит, что презервативы ей не нужны, значит, она даже не предполагает пока, что дело зайдет так далеко. Как приеду домой, надо будет поговорить об этом с Джошем и придумать, что мы можем сделать. Хочется надеяться, что утренний острый приступ эго у него уже прошел.

За перекрестком я поворачиваю к своему дому. Перед домом Джоша припаркован белый кабриолет. Это же машина Сидни! На переднем сиденье не кто иной, как Джош.

Проезжая мимо, я практически слышу, как Сидни спрашивает Джоша:

– Это же Эмма Нельсон?

Готова поспорить, Джош не скажет ей, что мы с ним друзья с самого детства. Эта недоговорка станет первым камнем в той стене, которую он строит вокруг своей будущей драгоценной жизни с Сидни.

Я достаю с заднего сиденья купальники и полотенца и иду в дом, хлопнув дверью машины куда сильнее, чем намеревалась.

Оказавшись в своей комнате, выглядываю из окна. Машина Сидни все еще на месте. Джош что-то ей рассказывает, и она смеется, как будто никогда в жизни не слышала ничего смешнее.

Я стягиваю одежду, всю в песке, кидаю ее в корзину для белья и надеваю халат. Мне нужно немедленно проверить «Фейсбук», когда придет Джош, и посмотреть, как все последние события повлияли на его и мое будущее. Наверняка он бросится сюда, как только Сидни уедет.

Чтобы не терять времени, я набираю номер дозвона AOL. Компьютер попискивает и пощелкивает, а я снова подхожу к окну.

Сидни наклоняется и чмокает Джоша в щеку. Он вылезает из машины и лихо салютует ей, когда она отъезжает от тротуара. Это уже чересчур. Я отворачиваюсь от окна и иду к компьютеру. Если он решил не сдерживать события в отношении Сидни, то я тоже могу не придерживаться нашего договора.

Похоже, со вчерашнего дня в моей жизни ничто не изменилось. Мне очень хочется заглянуть на страничку Келлан или Джоша, но я решаю подождать, пока он придет. Все-таки мы друзья и должны держать данное друг другу слово.

Я кручусь на кресле. Да где же он?

Наконец я больше не в силах ждать. Найдя имя Келлан в списке друзей, кликаю и открываю ее страницу.

Ага, Линдси по-прежнему здесь! Значит, мне точно надо поговорить с Джошем.

Выглянув из окна, вижу, что Джош сидит на газоне и смотрит на парк. Я перехожу обратно на свою страничку в «Фейсбуке», затягиваю пояс на халатике и бегу вниз по лестнице.

Легкий ветерок пробегает между деревьев в парке, и становится чуть прохладнее. Я скручиваю в пальцах листик травы и начинаю насвистывать. Меня это всегда успокаивало, но Эмму звук жутко раздражает. Иногда я делаю так специально, чтобы позлить ее.