лишней, когда на верхней палубе и мостике лодки окажутся сто пятнадцать измученных человек без каких-либо средств защиты. Не следовало забывать и о безопасности спасателей.

23.35 Отдраен аварийный люк десятого отсека.

Капитан третьего ранга Пшеничный поднялся по вертикальному трапу и потянул кремальеру, запирающую люк, на себя. Она поддалась неожиданно легко. Послышалось шипение выходящего из корпуса воздуха, и мощная пружина отбросила тяжелую крышку. Путь наверх был свободен.

Пшеничный поднялся еще на три ступеньки трапа, выглянул наружу и тут же отпрянул назад, захлопнув люк.

Еще бы! Ведь первое, что он увидел, — громадный борт судна с надписью на английском языке: «Baltic Shipping Company». Ему, офицеру КГБ, сразу пришла в голову мысль: «Это чужой, а значит, вражеский корабль! Британов изменник! Он задумал сдать лодку врагу!»

Он спрыгнул вниз и под удивленными взглядами подводников нажал вызов центрального на «Каштане». ГКП не отвечал — видимо, пожар перерезал и эту трассу.

— Развернуть радиостанцию! Вызывайте центральный по УКВ. — Пшеничный действительно был опытным подводником: когда нет никакой связи, то вполне можно использовать аварийную УКВ-радиостанцию Р-105.

Через пять минут он уже говорил с командиром.

— Командир! Это Пшеничный. В чем дело? Куда вы хотите эвакуировать людей?

— Как куда? На «Красногвардейск»!

— Но это не он! Это вражеский корабль! Я сам его видел! Я отказываюсь выполнять преступный приказ! Вы изменник!

— Ты что, отравился окислителем? Разуй глаза! Это советское судно!

Пшеничный недоверчиво оглянулся на окружающих и вновь поднялся по трапу и попытался открыть люк, но щеколду заело, точнее, она сломалась! Не хватало только остаться здесь из-за своей же сверхбдительности, точнее, идиотизма!

— Где мичман Буряк? Василий! Что с люком?

— Что-что… Он еще в базе того, значит, ломался, я, значит, после прихода его бы и починил, а теперь, значит…

— Ты что заладил как пономарь! Какая база?! Открывай теперь сам, долбосокол хренов!

— Сей момент, значит, сейчас и откроем, будьте покойны, значит…

Неужели они опять в ловушке, которую он захлопнул собственной рукой? После всего, что было, задохнуться, когда он уже видел небо?!

Двадцать бесконечно долгих минут показались всем вечностью. В тесной шахте аварийного люка мог поместиться, да и то с трудом, только один человек. Василий Буряк вообще-то не был разгильдяем, но, как и многие, слишком часто надеялся на авось. Слава Богу, работать он умел, поэтому Пшеничный не понукал и больше не орал на него, тем более что и сам чувствовал свою вину. Сопение, мат сквозь зубы и лязганье ключей наконец прервались звериным криком: «Открыл!!!»

В который раз им повезло?

Пшеничный сунулся под люк, но тут же его сверху окатило морской водой — волны перекатывались через палубу, а люк находился на самом хвосте лодки. Тем более нельзя медлить!

— Пошел все наверх! Первыми — раненых!

23.55 Личный состав кормовых отсеков организованно начал выход на кормовую надстройку.

До тех пор пока последний человек не вышел наверх, Валерий Пшеничный оставался внизу вместе с Буряком, фактически прикрывая отход товарищей.

На мачтах судов, лежащих в дрейфе рядом с лодкой, развевались красные флаги с золотым серпом и молотом в левом углу. А к наветренному борту уже подходили спасательные шлюпки. Как только первая из них отвалила от корпуса с ранеными на борту, Пшеничный быстро, почти бегом, направился на ракетную палубу к разорванной шахте несмотря на протестующие крики с мостика. Если бы в этот момент ветер поменял направление, то ядовитый дым первым настиг бы его, а потом и остальных. Но им везло!

Не доходя несколько шагов, он смог заглянуть в шахту. Она здорово походила на кратер вулкана: пузырящаяся вода, казалось, извергала оранжевый газ, а вздыбленная палуба дополняла картину. Никаких следов ракеты и боеголовки не было. Потом ему много раз будут задавать этот дурацкий вопрос: «А вы лично убедились в отсутствии ракеты и ее ядерной боеголовки?»

А как же! Лично глянул и даже нырял! Но ее там нет, а на нет и суда нет.

Дурацкая присказка окажется пророческой — суда действительно не будет.

Но это потом, а сейчас Пшеничный не спеша вернулся в корму. Как старший он покинул лодку на последней шлюпке.

— Почему не вынесли тела погибших?

— Они были в таком состоянии, что вытащить их через узкий аварийный люк не представлялось возможным. В первую очередь мы думали о живых. Я надеюсь, мертвые нас простят.

Из допроса капитана третьего ранга Валерия Пшеничного

С мостика командиру было трудно разглядеть лица людей на палубе. Но он все равно пристально разглядывал тех, кто вышел из преисподней, кто до конца боролся за жизнь лодки. Он почему-то вспомнил старый фильм о войне, когда последние защитники Брестской крепости покидали ее руины. Наверное, и его люди сейчас испытывали подобные чувства: огромную усталость и горечь от проигранного сражения, но и вместе с тем глубоко скрытую гордость за исполнение своего долга. И тогда Британов понял, что ни он, ни его экипаж никогда не будут стыдиться за себя. Да, наверное, они допустили ошибки, но их потери минимальны и оправданны, если вообще можно оправдать гибель людей.

Теперь я знаю, что благодаря Британову мой муж остался жив. Когда его в числе первых доставили на гражданское судно, он был без сознания. Еще немного, и спасти его было бы невозможно, как и семерых других, наиболее тяжелых. Я не знаю и не хочу знать, что там нарушил Британов, но знаю одно — он спас моего мужа. Он и судовой врач Геннадий Новиков.

Галина Кочергина, жена корабельного врача

…Последние три часа Евгений Азнабаев фактически руководил личным составом в первом и втором отсеках, куда их вывели из загазованного центрального поста в третьем отсеке. Так всегда бывает в жизни, когда старшим становится не тот, кто должен, а тот, кто может. Штурман заставил всех переодеться в чистое белье, но не готовя их к смерти, а спасая от отравления пропитавшейся ядом одежды. Он буквально силой заставлял их выпить весь запас воды и мочиться прямо в раковины умывальников, чтобы промыть организм.

Перед выходом наверх штурман вернулся в третий отсек на свой боевой пост. Навигационный комплекс работал, работал в штатном режиме. Будучи профессионалом до мозга костей, Евгений произвел необходимые переключения и перевел приборы в резервный режим. Может, они еще пригодятся?

Заглянув в штурманскую рубку, дернул ручку личного сейфа — замок заклинило. Беззлобно выругался, вспомнив о хранящемся там бумажнике с традиционной заначкой. Денег не жалко, жаль любимую книгу «Вчерашние заботы», которая прошла с ним