И, засучив рукава, неугомонный парнишка продолжал реанимировать Коровину дальше. Рядом тихонько поскуливала Ольга, которую ругал ее раненый братец. Антон Смирнов сидел на полу, куда опустился сразу же после выстрела, и даже не порывался сбежать, как это делали остальные участники мистического сборища. Отчего-то профессионально реагировали на Магистра только подоспевшие врачи «Скорой помощи», а вот блюстители порядка смотрели на него одобрительно и даже дружелюбно. По моему же понятию, вместе с другими организаторами спиритического сеанса арестовать следовало и историка в подряснике. Но, похоже, люди в камуфляже придерживались на этот счет другого мнения. Ненадолго отвлекаясь от своих обязанностей, они поочередно подходили к Антону, хлопали его по здоровому плечу, интересовались самочувствием и восхищались количеством изъятых у хозяйки заведения наркотиков. Антон Ильич смущенно отнекивался, перекладывал заслуги на других и, хмуря брови, принимался ругать сестрицу дальше.

— Это все Лизка! — оправдываясь, ныла девчонка. — Я не хотела быть готкой, мне и Шакирой было хорошо…

— Ты где деньги взяла? — допытывался историк, но Оленька, пользуясь моментом, делала вид, что не слышит неприятного вопроса.

— Это все Лизка! Она подговорила меня сюда пойти, сама бы я ни за что не отважилась… Скажи, Лиз, что это ты придумала?

Два врача «Скорой помощи» накладывали Антону на рану жгут, и при посторонних ругать сестру в полную силу ему было неловко, и негодница этим пользовалась.

— Вы хоть раз пробовали найти деньги на съемки фильма? — разорялась актриса Рюмина, перекрывая не только слабый голос Магистра, но все остальные шумы в ритуальном зале. — Вы не знаете, как это трудно! Я не распространяла наркотики, я просто хотела привлечь народ в наш артистический клуб!

— Деньги, я тебя спрашиваю, откуда? — не отставал от Оленьки въедливый Антон.

— Ага, там все-таки были наркотики! Я сразу почувствовала, что в этом пойле какая-то дурь, скажи, Олька? — приплясывала рядом с подругой Лизавета, не обращая внимания на вопросительный шепот раненого историка.

— Сама подмешивала в вино амфетамин, а сама говорит — не распространяла! — поддакнула подруге Ольга, на пару с подругой игнорируя вопросы брата.

— А эта дура в парике больше всех дряни выдула, теперь ласты склеит, — кивнула Лизка в сторону несчастной Коровиной и, приблизившись к алтарю, приподняла Таньке веко.

И тут я не выдержала. Я подошла к девчонкам и строго спросила:

— Признавайтесь, красавицы, где деньги взяли?

— Тебе-то что? — огрызнулась Лизавета. И с вызовом выпалила: — Мама дала!

— Сто тысяч? — не поверила я.

— Сто тысяч!

— На что же тебе мама дала сто тысяч? На аттракционы в парке Горького или на поход в кино?

— На мотоцикл, — ехидно ответила девчонка. — Я попросила, она и дала.

Мы переглянулись с историком Смирновым, одновременно припомнив наш недавний разговор в забегаловке у метро, и Антон странным голосом спросил:

— И что тебе мама при этом сказала?

— Да бери, сказала. И потом добавила: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось».

— Сумасшедший дом! — взорвалась я. — И это говорит психолог по семейным вопросам! Лиза, забирай-ка Ромку, и вместе с Анатолием Владимировичем поедете в милицию.

Но отогнать девчонок от распростертого Танькиного тела, над которым в эту минуту колдовали врачи, оказалось не так-то просто. Подружки ходили вокруг алтаря и рассматривали коровинский наряд, завистливо цокая языками. При этом подружкам приходилось огибать Романа, который стоял у них на пути и дул себе на ладони.

— Зачем это я поеду в милицию? — насторожилась Лизка, переводя подозрительный взгляд с меня на адвоката и обратно.

— Заявление на Ивана писать, — рассудительно пояснил Ромка, оторвавшись от своего занятия. — Пусть его привлекут к уголовной ответственности за похищение людей.

— Не за похищение, а за то, что он подверг нас опасности, — поправил товарища по несчастью горемычный адвокат, в изнеможении растянувшийся на стуле рядом с алтарем.

— А что вам сделал Иван? — дернула уголком рта Лизавета. И, повернувшись ко мне, ядовито добавила: — Ты же с ним так любезничала!

— Он нас запер в подземелье, — призналась я. — Мы с Иваном отправились Ромку искать, и он закрыл меня на складе.

— А с чего вы взяли, что Ромку надо искать именно на складе? — тянула время Лизка, чтобы только никуда не ехать.

— Это долгая история. Догадались, и все, — не поддалась я на провокацию.

— А ты зачем поперся на склад? — толкнула девчонка брата локтем в бок, не оставляя своего намерения дождаться окончания облавы.

Ромка потоптался на месте, почесал вихрастую макушку и, сморщив нос, сказал:

— Да я хотел дядь Толю пошантажировать, мне деньги для поездки на драконью ферму нужны. Я уже голову себе сломал, придумывая, где достать наличность на билет, а тут в «Моде Италии» смотрю — он! Мужчина, который у окна в женском платье отплясывал!

— Детали никому не интересны, — оборвал адвокат на полуслове рассказчика. — Ты по существу вопроса излагай.

— Я и говорю по существу вопроса. Увидел я в магазине одного старого знакомого и решил за ним проследить, — обстоятельно продолжал Ромка. — Пошел я следом за этим знакомым и хозяйкой магазина, которая повела дядю Толю на склад и там закрыла. Я и подумал, что надо выручать знакомого мужчину из западни, а то шантажировать будет некого.

Ромка кинул на историка Смирнова хитрющий взгляд из-под пушистых ресниц и многозначительно сказал:

— Хотя был у меня один запасной вариантик…

Затем вздохнул и добавил:

— Но дядя Толя мне казался перспективнее.

— Ты по существу, по существу давай, — недовольно заметил господин Буйский со своего стула.

— Вот я и говорю, — невозмутимо затянул Роман. — На следующий день я пошел в торговый центр на разведку. Походил, посмотрел и понял, что просто так на склад не попадешь. А потом двинулся покупать диски. Новый фильм про драконов острова Комодо на днях должен выйти, и я хотел спросить в магазине Ивана, может, получили уже? Подошел к павильону, вижу — хозяин разговаривает с охранником. Я встал за стеллаж и подслушал, как Иван договаривается, чтобы местные карманники сперли у высокой рыжеволосой девушки кошелек из сумки. Правда, Ваня предупреждал, что к нему в магазин может заглянуть и чернявая малолетка с размалеванным лицом. Она деньги носит в косметичке, он сам видел. Кто-нибудь, мол, из девчонок обязательно придет за диском «Сумерки», пусть воры пасутся у его магазина и не зевают. Деньги могут взять себе, а портмоне или косметичку пусть бросят в урну рядом с кафетерием на втором этаже.

Чем дольше я слушала Ромку, тем хуже мне становилось. Я взрослый человек, побывала замужем, почти что развелась, а позволила себя провести, как глупая школьница! Это Лизке было бы простительно попасться в сети ловкого Ивана, но чтобы так влипла я! Теперь-то я вижу, что Ивану хотелось всего лишь оказаться поблизости от Ромки, и ему было совершенно безразлично, кому из нас двоих морочить голову. И как я раньше не догадалась! Ведь бородатый продавец, отвечая на вопрос Лизаветы о наличии в их магазине фильма, совершенно определенно сказал: «Хозяин вернется со склада, у него и спросите…» А в это самое время мой вероломный возлюбленный, должно быть, стоял в темной нише коридора, ведущего на склад. Что уж он там делал — не знаю. Может, ждал секретного звонка, а может, прятался от случайных прохожих, потому что держал в руках контрафактные диски. И тут из этой своей ниши Иван видит, что его мать, хозяйка бутика «Мода Италии», чешет по коридору, а рядом с ней вышагивает надутый индюк, обвешанный пакетами. Парочка мило беседует, и сыночек Лидии Петровны не хочет им мешать. Он просто наблюдает из своего укрытия и не предпринимает никаких действий. И тут Иван замечает, что следит за парочкой не один. Вдоль стены, сохраняя приличную дистанцию, крадется щуплый пацанчик. Так и получилось, что злую шутку, которую Лидия Петровна сыграла с покупателем, видел не только Ромка, но и Иван.