— Мне вас жаль! — шумно вздохнул Жорик и огромным кулаком вытер выступившие слезы. — Вы хорошие.

— Думаю, что вам уже пора. На небе высыпали звезды, наставники, должно быть, уже обеспокоены, — сказала Эльвира.

Только сейчас Ник заметил, что зал погрузился во мрак, за окнами стемнело, и свет шел лишь от камина.

В комнату вплыл небольшой ковер, он скользил всего в нескольких сантиметрах над полом.

— Это для вас. Смелей, друзья, встаньте на него, и он домчит вас до самого верха.

— Боюсь, — честно признался Жорик.

— Зато крысаки к тебе не подберутся, — заверил Темка, и Жорик первым заскочил на ковер.

— Прощайте! — Ник оглянулся, но призраки уже исчезли.

За несколько минут ковер промчался над ступенями лестницы и взлетел на самый верх мимо пустых величественных залов и темных закутков. Ник создал несколько огненных шаров, но рассмотреть все, мимо чего они пролетали, было невозможно. Ковер замер перед дверью на лестничной площадке.

— Наверное, там уже наша база, — сказал Ник и толкнул дверь.

Они вышли на базу. После темных нижних этажей светящийся потолок показался слишком ярким. Стоило лишь сделать несколько шагов, как дверь захлопнулась, исчезла, слилась со стеной. Если не знать о ее существовании, то никогда и не подумаешь, что здесь открывается еще один проход.

— Нам лучше сразу идти к наставникам, — сказал Ник. — Я признаюсь, что виноват.

— Да ладно, — отмахнулся Темка. — Мы же сами за тобой увязались.

Ник молча пошел вперед.

Дверь в кабинет была приоткрыта, слышались возмущенные голоса Константины и Генриха Эдмундовича. Если уж судья явился на базу, то ничего хорошего ждать не приходилось.

— Следовательно, вот и нарушители. — Дверь распахнулась, на пороге стоял Окс. — Войти!

Заметив Ника с друзьями, Генрих Эдмундович вскочил и оттолкнул Константину.

— У вас не было ни одной причины сбегать с состязаний, — заорал главный судья, очки в золотой оправе слетели с его носа. Впервые его голос звучал не монотонно и даже срывался на визг. — Мои помощники обыскали все Хлюпающие Топи, разыскивая вас. Если случилась беда, то вы должны были зажечь огненный столб. Ведь у нас все продумано для вашей безопасности. Я все делаю для безопасности на состязаниях. А вы все равно удрали, вы просто испугались.

С мрачными лицами Константина и Окс стояли в стороне, даже не пытаясь вмешаться.

— Во всем виноват я, — сказал Ник. — Темка и Жорик тут ни при чем.

— Я и сам так подумал. — Генрих Эдмундович поочередно ткнул в ребят зонтиком. Жорик тихонько ойкнул. — Они просто невинные жертвы, ты взял и похитил их. Как раз перед самым сложным испытанием. Разумеется, все сразу поверят в такое. — Он умолк, чтобы перевести дух, и продолжил: — Никто из ребят не справился с сегодняшним заданием. Хлюпающая Топь страшна. Трое хворов чуть не утонули в болоте, двое хранителей заблудились, один страж вывихнул себе ногу, — злился Генрих Эдмундович.

Темка едва удержался, чтобы не спросить, кто именно вывихнул ногу.

— Но все они прошли до конца, никто не испугался и не убежал. Так поступили лишь вы втроем. Я присуждаю вам по чугунному шару — как знак вашего позора.

Ник почувствовал, что что-то тянет вниз, и обнаружил, что на груди появилась нашивка в виде шара размером с теннисный мячик, сделанная из настоящего чугуна. Такие же нашивки появились и у Темки с Жориком.

— Они до конца года будут клеймить позором вашу форму. Вам должно быть стыдно. Ник, ты должен стыдиться сильнее остальных. Ты принц, хоть и тренируешься здесь под другим именем. Но ты позоришь всех светлых магов.

— Мне стыдно, и я признаю свою вину, — ответил Ник.

Генрих Эдмундович вышел прочь.

— Что же все-таки случилось? — спросила Константина. — У вас не было ни одной причины сбегать с состязаний, но вы сбежали.

— Я во всем виноват, — повторил Ник. — Темка и Жорик пошли за мной, чтобы мне помочь.

Константина ждала дальнейших объяснений, но их не было.

— Вы струсили! — с отвращением сказал Окс и вышел прочь.

Ник упорно молчал. Сделка, заключенная на Запретной Зоне, не позволяла ему сказать ни слова.

— Хорошо, — кивнула Константина. — Сегодня своим поведением вы опозорили всю команду. Теперь нас считают самыми трусливыми. Самое худшее в том, что вы на самом деле струсили и наплевали на честь команды. Вы должны понести наказание. Месяц вы будете мыть посуду. И до Нового года я запрещаю вам покидать башню. Исключения составят только тренировки и состязания.

— Ну и отлично, — вздохнул Темка. — Родители к тому времени остынут, мне меньше влетит от них.

— Моим все равно, — тяжело вздохнул Жорик.

Ник промолчал: о том, как расстроятся его родители, он старался даже не думать.

Дурак сеет слова без разбора, но урожай достается мудрому.

Старинная поговорка

Это был жуткий месяц. Все в команде страшно разозлились, радовался только Антип, за которого они мыли посуду. Наставники и учителя разговаривали очень сухо, а на состязаниях судьи заявили, что пускать отряды в Хлюпающие Топи еще рано.

— Не справился никто. Трое охотников струсили и сбежали. — Генрих Эдмундович, как обычно расхаживающий между команд, замер возле охотников. В воздухе над головами несчастной троицы вспыхнули чугунные шары. — Пусть сегодня ваш позор видят все.

Жорик задрал голову и расстроенно вздохнул, что вызвало усмешки в команде стражей. Ник сжал кулаки от бессильного гнева — во всем случившемся виноват он один, но страдают друзья.

— Пока наши состязания будут посвящены тайным тропам в Искривлении рептилий. Капитаны, подойдите ко мне.

Чугунные шары до конца дня висели в воздухе, являясь отличной мишенью и для остальных команд, и для крылатых ящеров, обитавших в Искривлении, где проходили состязания. Славились они злобным нравом, а еще обладали отличным зрением и выдыхали ядовитый газ. Ник, Темка и Жорик даже и не вспомнили о тайных тропах, зато сумели по несколько раз отработать защитные заклинания, да и физическая подготовка тоже пригодилась.

— Мы проиграли из-за вас, — чуть не рыдал Касьян, глядя на исцарапанную, оборванную троицу, над которой все еще пылали чугунные шары. — Столько побед, мы с трудом выбились в лидеры по сумме баллов. А сегодня проиграли! Просто видеть вас не могу и разговаривать с вами тоже.

Правда, уже совсем скоро он забыл о своем обещании и в понедельник сразу после зарядки принялся досаждать нотациями:

— Ты принц, и я не смею бранить тебя. — Касьян догнал троицу на лестнице.