Миранда схватила его за руки.

– Ты не сделаешь ничего подобного. Он мрачно поджал губы.

Она с трудом заставила себя встать на ноги. Ее голубые глаза наполнились слезами, когда она взяла его руки в свои и поднесла их к губам.

– Я совершила ужасную ошибку, Шрив, и не знаю, как ее исправить. Я не знаю, чем все это закончится. Но конец еще не наступил. Я продолжаю расплачиваться за нее, и никто кроме меня больше не должен пострадать.

– Миранда, любимая...

– Нет, послушай. Дай мне объяснить. Я подвергла тебя, Аду и Джорджа опасности. Он угрожал и вам.

– Я убью его.

– Нет. Ему нужна я. Ты ему не нужен. Ты и Джордж ему безразличны. Он не представитель закона. Он нечто другое. – Она содрогнулась. – Он воплощение зла.

– Значит, никто не станет искать его.

– Нет, станет. Кто-то послал де ла Барку. А если ты убьешь его, тот человек пошлет кого-нибудь другого. Потому что моя месть вызвала цепную реакцию, которая работает против всех нас.

У него заныло сердце при виде ее лица. Грим был размазан. Глаза опухли от слез. Струйка крови запеклась за ухом. Она выглядела усталой и внезапно постаревшей.

Он вдруг осознал, что ей уже больше тридцати лет. Когда она успела превратиться во взрослую женщину?

Он взял ее за руку и повел к дивану.

– Миранда, я обо всем позабочусь.

– Шрив, я хочу, чтобы ты знал, сейчас я отдала бы все на свете, только бы не совершать того, что я натворила. Я так жалею, что не послушалась тебя тогда, ведь ты предупреждал меня. Ты сделал все возможное, чтобы помешать мне совершить эту ужасную вещь. Если бы я послушалась тебя...

– У тебя были не только личные мотивы, – напомнил он ей.

– Разве я действительно наказала виновного и защитила невинных? – с невеселой усмешкой произнесла она. – Я уже сомневаюсь в этом.

Он привлек ее к себе и несколько раз поцеловал.

– Не расстраивайся, – попросил он. – Не казни себя.

Она спрятала лицо у него на груди.

– Меня следует казнить, только это ничего не изменит. Когда механизм приходит в действие, ничто не может остановить его.

– Дорогая, ты просто не могла иначе поступить, – философски заключил он.

Она подняла на него глаза.

– Проводи меня домой, дорогой. Я так устала. Когда я отдохну, я подумаю, что можно будет сделать. А пока не предпринимай ничего против этого человека. Он еще свяжется со мной. Возможно, в более вежливой манере. Возможно, я сумею узнать, что ему на самом деле нужно.

– Я провожу тебя в гостиницу, – согласился Шрив. – После крепкого сна все будет выглядеть иначе.

Возможно при всем величье, титулах и сане

Быть сверхзлодеем[21]

– Я начинаю набирать вес, – заметил Шрив со вздохом, разглядывая себя в зеркало.

– Мне кажется, это совсем незаметно, – тактично возразила Миранда.

Он бросил на нее недовольный взгляд.

– Нет, заметно. Я это замечаю.

– Зрители...

– Я знаю, что происходит, – прервал он ее. – Когда такое начинается, процесс потом трудно остановить. Во всем виновата обильная пища.

Она улыбнулась.

– Положение носителя новой культуры Мексики имеет определенные недостатки.

Он улыбнулся, но тут же недовольным тоном произнес:

– Точно так же, как непрерывные балы, на которых тебя прижимает к орденским лентам каждый член кабинета.

Она опустила глаза и сделала вид, что потирает грудь с правой стороны.

– Ленты – не проблема. Их шелк гладкий и нежный. А вот ордена и звезды – жесткие.

Шрив вернулся к созерцанию своего отражения в зеркале.

– Я думаю, мне надо отказаться от десерта и совершать пешие прогулки каждый вечер. Может быть, я буду ходить пешком в театр.

– В такую жару? Он пожал плечами.

– Она не больше, чем возле газовых ламп за просцениумом и у рампы. К тому же выделение пота способствует снижению веса.

– Ты потеряешь сознание и пропустишь свой выход. Нам придется выходить и искать тебя, – предсказала она.

– Глупости. – Он надел жилет и застегнул его. Ткань натянулась, но совсем незначительно. Он опять вздохнул и потянул за полы. – Я еще ни разу не пропустил свой выход. К тому же я прекрасно себя чувствую.

Миранда улыбнулась.

– В самом деле? – Она подошла и погладила его по голове. – Головные боли прошли?

– От них не осталось и воспоминания. Она подала ему сюртук.

– Никаких обмороков, никаких головокружений?

– Я крепок как скала.

Она обняла его за талию и прижалась к нему щекой.

– Я так рада.

Он воспринял ее ласку с легкой иронией:

– Власть – замечательная вещь. Я понимаю, почему она так привлекательна. Стоило сказать слово нужному человеку, и Френк де ла Барка исчезает.

– Может быть, он и скрылся, но я не могу забыть его угрозы.

– Он просто уличный бандит. Я не мог поверить своим глазам, когда он заговорил с нами у дверей театра при свете дня. – Шрив покачал головой. – Чего он ждал от меня? Чтобы я похлопал тебя по спине и передал ему?

Миранда поежилась.

– Ты так разозлился, что я думала, ты убьешь его.

Шрив еще раз взглянул на себя в зеркало.

– Я бы так и сделал, но, оценив ситуацию, понял, что полиция справится с ним лучше нас.

– Мудрое решение, – сдержанно заметила она, – ведь он выглядит крепче, хотя и ниже тебя.

Шрив усмехнулся.

– Я выше того, чтобы устраивать уличные драки.

Она кивнула, улыбнувшись про себя. Шрив, как актер, всегда любил красивые жесты на сцене, но в реальной жизни старался избегать их. В театре он был герой. Вне сцены предпочитал вести переговоры, а не сражения.

– Надеюсь, что он исчез навсегда. Шрив надел шляпу и разгладил волосы на висках.

– Пожелай мне удачи. Мы с Джорджем идем на встречу с директором театра. Де Гусман предлагает нам слишком маленький гонорар для продления гастролей. Особенно после того, как мы стали воплощать новую культурную эру для Мексики.

– Ты очень умен. Ты добьешься всего, чего захочешь. – Миранда налила себе еще чашку шоколада и вернулась к чтению своей роли. Для нее перевели на испанский сцену безумия Офелии. Она собиралась в этот вечер сорвать свою долю аплодисментов. Ее выступление могло привлечь новых зрителей. И конечно, Валларта придет послушать ее.