– Тише, дорогая. Не умаляй своих достоинств. Шрив делает то, что он делает, потому что такова его натура. Не больше и не меньше.

– Если бы ты видела его. Он был на волоске от смерти.

– У моего Шриви особая гордость, – сказала Ада, прижав руки к щекам. – Он считает, что если не поверит в возможность существования чего-то ужасного, ничего ужасного и не произойдет. И когда судьба бросает ему вызов, он спокойно стремится преодолеть на своем пути все препятствия. – В ее словах звучала бесконечная любовь и преданность Шриву Катервуду.

Миранда почувствовала, как у нее по руке побежали мурашки. У Ады всегда был очень выразительный голос, и она могла произносить обычные вещи так, как если бы читала проповедь.

– И это помогает ему стоять на сцене перед публикой, которая не понимает и половины того, что он говорит. И он умеет заставить ее поверить ему, – Ада усмехнулась и прервала свои рассуждения. Она взяла бархатное платье Офелии, приготовленное для Миранды.

– Вот, дорогая, надеть это. Сейчас я зашнурую твой корсет, а то ты опоздаешь к выходу.

Шрив велел поставить с правой стороны сцены резное кресло. Он сел в него, положив руку на подлокотник, в лучших традициях Эдвина Бута. В руке он держал кинжал. Устремив взгляд в пространство, он произнес своим глубоким красивым голосом:

– Ser, о nada ser? – Все сидящие на своих местах зрители, как один, подались вперед. Некоторые начали переглядываться. Напряжение в зале росло, пока его красивый голос произносил слова монолога, который мог вполне быть написан их соотечественником, так близки были его чувства загадочному характеру мексиканцев.

Когда Шрив закончил, наступила сосредоточенная тишина. Потом все зрители, встав со своих мест, громко зааплодировали.

Улыбающаяся Миранда задержала свой выход, пока Шрив поднялся с места, как человек пробудившийся от задумчивости, будто эта речь была его собственной. Он скромно поклонился.

– Otra vez! Otra vez![19]– закричали зрители. Трагические размышления и отказ от самоубийства всколыхнули страстную мексиканскую душу. Они требовали повторить монолог.

Свет из-за кулис падал на лицо Шрива. Он был великолепен. Он был притягательным, он был непревзойденным. Он блистал. Поклонившись еще раз, опустив глаза, он вернулся на место и повторил монолог с почти безупречным произношением. В конце от перешел на английский.

– «Но тише! Офелия?»[20]

На сцене появилась Миранда; ее взгляд был исполнен любви.

Зеленую комнату заполнили богато одетые мексиканцы: черные костюмы с туго повязанными белыми галстуками, черные кружевные мантильи, сверкающие цепочки золотых часов и высокие черепаховые гребни.

Рядом с Мирандой и Шривом стоял переводчик, переводя им на английский комплименты зрителей, а на испанский – их ответы. Он представил им Игнасио Валларту, министра иностранных дел в кабинете президента Порфирио Диаса. Молодой мужчина поцеловал Миранде руку. На хорошем английском он сказал:

– Я поговорю с президентом Диасом. У него мало времени на развлечения, но он непременно должен прийти и посмотреть это. Никогда еще Мехико не удостаивался чести такой постановки.

– Вы должны поблагодарить за это моего партнера, – ответила Миранда, уверенная, что Шрив прислушивается к их беседе. – Это он все устроил. Он взял на себя труд заказать перевод на испанский и выучил его для вашего большего удовольствия.

– Он положил начало новой международной культуре. Его игра – подарок всем нам.

Она улыбнулась ему ослепительной улыбкой.

– Зрители были очень внимательными и восторженными. Играть для нас было большим удовольствием.

– Madonna. – Валларта с жаром вновь поцеловал ей руку.

Едва не падая от усталости, Шрив и Миранда все же выдержали этот прием до конца. Наконец последний восторженный зритель отошел от них. Хотя в комнате было еще много народу, некоторые уже начали расходиться. Миранда наклонилась к Шриву.

– Я хочу выйти отсюда на минутку. Мне срочно нужно выйти в уборную.

– Я прикрою твое отсутствие, но не задерживайся. Мне тоже надо посетить это место.

Улыбаясь, она пробралась к выходу.

Приподняв юбки, она поспешила по темному коридору. Вдруг мужская фигура преградила ей дорогу. Крик ужаса замер у нее на губах, когда неизвестный схватил ее и, зажав рот рукой, всем телом навалился на нее. Она была застигнута врасплох и не смогла сопротивляться.

– Ни звука, – прошипел он. – Не двигайся или тебе будет плохо.

От удивления она широко открыла глаза, узнав своего мучителя. Де ла Барка! Человек, который похитил ее в Новом Орлеане!

На мгновение она почувствовала слабость. Как он оказался здесь? По какому праву он преследует ее за пределами Соединенных Штатов? Границы Мексики не смогли его остановить. Она в отчаянии начала пинать его. В ответ он хладнокровно ударил ее тростью по ногам. Удар был чувствительным даже через юбки. Она начала извиваться в его руках, пытаясь закричать. Но он крепко зажимал ей рот.

Как они могли бороться так, что никто в заполненной людьми комнате не услышал их и не пришел ей на помощь?

В этот момент из двери появилась пара. Свет прорезал темноту. Миранда высвободила руку и энергично замахала ею, но мужчина держал накидку своей дамы и был поглощен исключительно ею. Оживленно беседуя, они поспешили к выходу, даже не взглянув на то, что происходило всего в нескольких ярдах от них. Широко раскрытыми от ужаса глазами Миранда смотрела им вслед. Сквозь руку, зажимавшую ей рот, донесся лишь ее слабый стон.

– Если кто-нибудь увидит нас, то подумает, что мы влюбленные, – усмехнулся он. Его рот был так близко от ее уха, что она чувствовала прикосновение его усов. Вдруг неожиданно он взял зубами мочку ее уха и, к ужасу Миранды, прокусил ее.

Ужасная боль пронзила ее, и она рванулась было прочь, но он крепко держал ее.

– Видишь! Сопротивляться бесполезно. Я укусил тебя, чтобы ты знала, что я выполню свою угрозу. А теперь у тебя кровоточит ухо. – Он облизнул губы.

Она поняла, что он слизнул ее кровь. У нее к горлу подступила тошнота. Теплая струйка крови побежала у нее по шее, и на мгновение она почувствовала слабость во всем теле. Он издал злорадный смешок.

– Теперь слушай, что я скажу. Ты поедешь со мной в Штаты. В Вашингтон. Там есть человек, который очень расстроен из-за того, что ты нарушила его планы. – Он тяжело навалился на нее. – Сейчас я уберу руку, и ты ответишь мне тихим, спокойным голосом. Если попытаешься закричать, я ударю тебя так, что у тебя навсегда останется шрам. – Он слегка ослабил свою руку.