Лида бесилась от бессилия – она тоже понимала, насколько этот прибыльный и красивый бизнес опасен для жизни. И искала любые возможности. В этот раз она зашла издалека и с джокера – на ближайшем журфиксе отозвала в сторону Ирода:

– У меня для вас подарок. Поклянитесь не спрашивать – где, у кого, как и за сколько.

Василий Петрович скривил губы и посмотрел на Лиду. Та протянула крошечную коробочку.

– Вы как-то обмолвились про пажеский корпус в прошлой жизни? Если не ошибаюсь, там было много сторонников этого, хм-м, философского течения.

Ирод со скучающим лицом открыл коробочку и замер – в ней лежала масонская подвеска восемнадцатого градуса – «Рыцарь розы и креста». Он хищно ухмыльнулся.

– Ах, какая волшебница! Где ж вы ее… а, ну да, не спрашивать… Ну что вы, Лидочка, у меня всего-то третья степень, и то в прошлой жизни.

– Я думаю, все еще впереди, – подмигнула Лида и ушла к гостям.

«Или давно позади», – подумал Ирод. Пажеский его Императорского Величества корпус, беззаботная юность, дерзкие шалости, первая любовь, сладкий грех, и да, конечно, все поголовно грезили масонским орденом. Но, увы, младше двадцати пяти туда зачислили только одного воспитанника – покойного декабриста Пестеля. Ирод с удовольствием рассматривал дорогую игрушку – редкая вещица. Ценная. «Ах Лидочка-Лидочка, – думал он, – за такой подарок – с меня твоя спасенная шкура в любой зачистке. Пора- довала».

Ксения Ивановна Беззуб в шестнадцать лет тоже нашла свою страсть: не антиквариат, как Лида, не рисование и революцию, как Анька, не стрельбу, как Женька. Она обожала цифры. Вся женская половина клана Беззуб была рождена со счетами в голове. Математические способности Фиры усиливались папиным инженерным талантом. Но Ксеня была чертовым гением. Она их видела – цифры. И связь между ними, и схемы, и механизмы влияния… Алгебра и геометрия были ее любимыми предметами. И больше всего ей хотелось туда, где цифрами можно было играть и выигрывать. Она не обладала чутьем и интуицией Лиды, но видела системы и слабые места в них. Цифры были объемными, они меняли цвет, тревожно мигали красным, загадочно фосфоресцировали, тускнели при неэффективной работе… Ксения каким-то внутренним зрением чуяла их. Поэтому жадно изучала правила. Летом она поступит на математический факультет высших женских курсов. А пока горит от подслушанного первого разговора Лиды и Риты. Ксеня где-то в голове, внутренним зрением отчетливо увидела полупрозрачную кристаллическую структуру – схему. О да, вот где деньги и обороты – это не бычки перепродавать с чистой прибылью в пятнадцать процентов – жалкие крохи! Цифры! Они все решают – вот позвали бы к себе – я бы враз придумала, как там замутить…

Но старшая сестра, Лидка, даже на миллиметр не подпустила Ксеню к ее гешефтам с Риткой. Понять принцип работы черной и белой бухгалтерии, увидеть закономерности и выстроить новые конструкции – что может быть интереснее? И Ксеня пойдет устраиваться младшим счетоводом с символической зарплатой и минимальной пайкой. Заработок ее не интересовал – только знания, принцип работы. Она бы еще столько же приплачивала, если бы ее согласились учить.

А тут и лето. Ксеня выматывалась, но успевала хоть и в меньшем объеме, но вернуться к своему «рыбному промыслу», оставив всего десяток самых любимых и беспроблемных клиентов. Прибыль была ничтожной, но она не гнушалась любой работы, тем более с такими связями и знакомствами. Ехала за бычком в Аркадию на пятом трамвайчике и от скуки подглядывала искоса в газету, которую читала удобно разместившаяся на полутора сиденьях дама в шляпке, с подстилкой на плече и сумкой еды. На первой полосе «Черноморской коммуны» от 20 июля мелькнула новость: «Нарком торговли, тов. Микоян во время пребывания в Одессе предложил развернуть сеть ресторанов открытого типа, полностью доступных для широкой массы приезжих курортников. Часть таких ресторанов открываются в Аркадии, на Куяльнике, 16 станции Фонтана, а остальные – в городе в помещении быв. Робина, Печеского, «Квисисана». Часть ресторанов уже функционируют».

Вот оно! – чуть не подпрыгнула Ксеня. Ах, если бы сейчас можно было расцеловать товарища Микояна за такую идею! Она перед тем, как забрать заказанных бычков, пройдет по аллее и повернет сначала налево, а затем направо, чтобы изучить «рынок». Брать рыбу у рыбаков и тут же сдавать улов оптом в новые открытые рестораны! Вот это идея! Ай, спасибо, товарищ Микоян! Две недели Ксеня наводила мосты и заключала первые контракты на уровне рукопожатий.

С одной из летних точек, стоявших почти на отшибе в конце тропы, Ксеня вела подрывные разговоры с поваром:

– Алексей Петрович, ну скажите, ну зачем вам тот посредник? И что, что он закупщик? Вам озвучить, почем он у меня берет и сколько по вашей ведомости записывает? Я, конечно, сильно рискую нарваться на немилость, но я хочу помочь. И вам, и себе. Вы же главный повар! А я могу до рыбы еще и деликатесов достать. Надо?

Повар Алексей Петрович задержит оплату на день, извинится, скажет, что начальство хочет посмотреть на нее, и попросит, чтобы Ксеня заехала вечером – на разговор. Он представит младшую Беззуб директору ресторана Ефиму Григорьевичу, как «ту самую рыбачку – второй год у нее беру». После часа упоительных торгов, уже без повара, они пришли к деловому соглашению, которое первой нарушила Ксеня.

Она зайдет под вечер через неделю знакомства, с корзиной, накрытой вышитым рушником.

– Там не рыба, там другое! – заявит. – Мне до хозяина надо.

– Я не хозяин, а директор, – отшутится Ефим Григорьевич.

– Хочу вам предложение сделать, – вздохнула Ксеня и, улыбнувшись, стала метать из корзинки всякие недосягаемые деликатесы – икру, вяленую конину, французский коньяк…

– Деточка, у нас все поставки через коопторг! – воскликнул директор. – Да и в меню даже блюд нет с такой роскошью!

Ксеня не сдавалась:

– А если у меня дешевле, чем в коопторге? А в меню зачем все описывать? Для особых гостей – особое меню. А я накладную, как у коопторга, подпишу по вашей цене? А?

– От цикавая какая! – поднял брови Ефим. – Что ты пристала, как банный лист до… спины? Вот кто ты такая, что это за контора, чтобы я с тобой договора оформлял? Иди, дитё…

– Я на экономический поступила! – воскликнула Ксеня. – С математического перевелась. Мне практика нужна! Школа жизни! И работа. Возьмите к себе – счетоводом, помощником товароведа, – взмолилась.

– Официанткой, – отрубил Ефим Григорьевич. – Официанткой на вторую смену с обеда могу взять. Школа будет – мама не горюй.

– Завтра во сколько быть? – оживилась Ксеня.

– В два сможешь? Иди уже! И цацки свои собирай, – засмеялся директор.

Ксеня захлопала в ладоши: – Спасибо! А это вообще вам, – гостинчик, ну или пробничек! – и чуть ли не бегом припустила.

– Спецменю для спецгостей… – посмотрел он. – Хмм…

«Толковая деваха», – подумал, отодвигая ящичек письменного стола, называемый в народе шухлядкой, где лежало отпечатанное на тонкой папиросной бумаге специальное меню – для «своих», которое вкладывалось вечерами в обычное. «Своими» были влиятельные чиновники, директора предприятий, выгуливающие своих партнеров из других городов и даже стран, номенклатурные работники и из особо приближенного частного сектора.