— Нам очень жаль, мистер Риггс, — сказал Хантер.

— Все в порядке, Даг, — вмешалась Таня. — Они просто делают свою работу, а я хочу помочь им, если смогу.

— Но ты же ничего не знаешь. Ты сказала, что никогда не видела того человека.

— Нам может помочь любая информация, мистер Риггс, — сказал Хантер, делая шаг назад. — Таня смогла дать нам кое-какие подробности о жизни Аманды Рейли, и они конечно же помогут нам в расследовании.

Даг обнял Таню и стал ее успокаивать.

— Сегодня я должен был остаться. Ты не в том состоянии, чтобы оставаться наедине с собой, и, конечно, не в том состоянии, чтобы тебя допрашивала полиция. — Он яростно посмотрел на Хантера и Гарсию.

— Со мной ничего не произошло, Даг. Я просто расстроена.

— Вы нам очень помогли, Таня, — сказал Хантер и кивнул Гарсии. — Мы уходим. Еще раз примите наши соболезнования вашей потере, но, если будет позволено, еще пара вопросов.

Таня кивнула, не обращая внимания на раздражение Дага.

— Сумочка Менди так и не найдена. Мы хотели бы осмотреть ее дом. Вы не знаете, она держала в офисе запасные ключи?

Таня вытерла слезы и бросила взгляд на Дага.

— Да. У нее в нижнем ящике. Она всегда запирала дом снаружи, так что на всякий случай держала ключ в офисе.

Хантер кивнул:

— Мы проверим. И последнее. Менди была католичкой?

Таня нервно замотала головой:

— Она вообще не была религиозной. Я думаю, что она даже не верила в Бога. А в чем дело?

— Просто интересуемся. — Успокаивая ее, Хантер улыбнулся и положил на кофейный столик свою визитную карточку. — Если вы вспомните что-то еще, по вашему мнению важное, любую мелочь, пожалуйста, звоните мне в любое время.

Таня несколько секунд рассматривала карточку.

— Простите, но вряд ли я могу вам еще чем-то помочь.

Хантер и Гарсия поднялись с софы и направились к двери.

— Подождите! — внезапно встрепенулась Таня. — Он называл ее Менди.

— И что это значит? — спросил Хантер.

— Когда он звонил по телефону сказать, что запоздает с осмотром, поздоровавшись со мной, он сказал: «Могу я поговорить с Менди?»

Клер Андерсон хотела быть репортером, сколько себя помнила. Родившаяся в Хейли, Айдахо, она была сельской девочкой с запросами женщины большого города. Ее родители продолжали жить в Хейли, у них был сильный акцент, и они вели сельский образ жизни. В школе Клер считалась выдающейся ученицей, но ее внешний вид не доставлял ей популярности среди мальчиков. Она очень рано стала набирать вес, чему способствовал выдающийся талант ее матери печь исключительно вкусные булочки. К окончанию школы она стала настоящей толстушкой.

Ее великолепные оценки предоставили ей широкий выбор университетов. Она выбрала университет штата Айдахо просто потому, что ей нравилось быть недалеко от дома. Хейли был домом, но большой город стал ее игровой площадкой, местом, где она впервые познакомилась с наркотиками и решила, что они не для нее. Там она потеряла невинность с парнем, которого видела всего два раза. А также именно там она решила, что не хочет больше таскать лишний вес. С непреклонной решимостью она сменила свою диету, а занявшись бегом, скинула вес до 118 фунтов. Ее преображение было воистину поразительным, и от «непопулярной» она перешла в разряд девушек, с которыми все хотят переспать.

По окончании обучения Клер была предложена работа в «Айдахо стейтсмен», крупнейшей ежедневной газете в столице. В газете она встретила Ноя Джонса, репортера-фрилансера из Лос-Анджелеса, который сказал, что может замолвить за нее словечко перед одним своим приятелем из «Лос-Анджелес таймс». За это ей, конечно, пришлось переспать с ним. Но Клер сочла, что это небольшая цена за возможность оказаться в одной из крупнейших газет США.

Клер сидела на краю стола Мэтта Паскье. В среде криминальных репортеров Лос-Анджелеса Мэтт слыл легендой. Он был журналист старой школы, с людьми разговаривал снисходительно, любил крепко выпить и ни во что не ставил научные степени по журналистике, но был очень умен, и ему нравилась Клер Андерсон. В ней было то, чего он не встречал годами, — отчаянное желание стать хорошим репортером. Она занималась этим не ради денег.

— Так в чем проблема? — Паскье оторвался от своей чашки с кофе и поудобнее устроился на стуле.

— Я делаю что-то не то, — сокрушенно призналась она. — Я не могу подойти к этой истории под правильным углом, а тут еще и телевидение вмешалось.

— Насколько я понимаю, ты встречалась с Робертом Хантером. То есть скорее всего встречалась.

Клер кивнула:

— Он отшил меня.

Паскье издал живой, но странный смешок.

— Ты пыталась соблазнить его? Ох, Клер, да Роберт за милю видел твои подходы. Он не покупается на такие фокусы.

— Я могла воспользоваться этой информацией несколько дней назад, — обвела она взглядом комнату. Все были заняты — сидели уставившись в экраны компьютеров или говорили по телефону.

— Вот что я тебе скажу… но давай поговорим в каком-то другом месте, — сказал Паскье, отъезжая от стола и вставая. Он нахмурился, глядя на помещение, забитое людьми. — Это место угнетает меня. Тут полно университетских идиотов, которые ни черта не знают о журналистике.

— Эй. — Клер попыталась изобразить оскорбленный вид. — Я тоже из их числа.

— Да, но ты горячая штучка. — Он подмигнул ей.

Кафе размещалось в бельэтаже здания. Блюда были стандартные — типичные готовые блюда, которые разогревались на месте. Торговые автоматы, стоявшие вдоль стены, предлагали все, что угодно, от яблок до слегка помятых бананов, ломтики пирога, йогурт, салаты, печенья и, как обычно, треугольные сандвичи.

— Взять тебе что-нибудь? — спросил Паскье, кивая на автоматы.

— Я выпила бы кофе.

Паскье взял из одного автомата пастрами и сандвич с сыром и заказал у бара две порции кофе. Кормили тут так плохо, что народу почти не было, и они без труда нашли себе места за оранжевым пластмассовым столиком. Паскье сразу же отхватил большой кусок своего сандвича и бумажной салфеткой стер остатки майонеза с подбородка.

— Так что мы имеем? — спросил он.

Клер сделала глоток кофе и встретила взгляд Паскье.

— Никто ничего не говорит, но я-то знаю, что мы имеем дело с серийным убийцей, склонным к ритуалам. Дикая жестокость… с такой мы никогда не сталкивались. Этот тип отличается от всех прочих.

— Если никто ничего не говорит, откуда ты это знаешь? — Он бросил в кофе четыре кусочка сахара.

Она покачала головой и отвела взгляд.

— Может, интуитивно. Какое-то внутреннее ощущение.