В помещении воцарилась мертвая тишина.

— К сожалению, — продолжала капитан, — количество насильственных преступлений в данном городе продолжает значительно превышать число детективов. Предполагалось, что детективы Роберт Хантер и Карлос Гарсия будут заниматься исключительно расследованием дела по церкви Семи Святых, вы правы, — кивнула она Клер. — Но все мои другие детективы перегружены делами. Может быть, «Лос-Анджелес таймс» опубликовала бы обращение ко всем убийцам с просьбой, чтобы они взяли перерыв на несколько лет и мы смогли бы переловить их? Как вам такое предложение?

По залу прокатились нервные смешки. Клер продолжала хранить невозмутимость.

— То есть вы признаете, что детектив Хантер ведет расследование и в Малибу?

— Детектив Хантер имеет у нас то преимущество, что он еще и криминалист-психолог. Его знания и понимание того, как может работать мозг жестокого преступника, часто оказывались неоспоримыми во многих расследованиях моего департамента. Учитывая исключительную жестокость преступления, совершенного в Малибу во время прошлого уик-энда, да, я попросила детектива Хантера принять участие и в этом расследовании, — наконец признала капитан.

— Почему его нет на пресс-конференции?

— В данный момент я могу ответить на все ваши вопросы. Время очень существенно. И детектив Хантер должен использовать его с толком. В его присутствии на пресс-конференции нет необходимости.

Снова взметнулось множество рук и выкрики наполнили помещение.

— Я думаю, мэр Эдвардс не будет очень обрадован, — громко сказала Клер, перекрыв все остальные голоса. — Насколько я понимаю, он хотел, чтобы ваши лучшие детективы работали исключительно по убийству в церкви Семи Святых.

— В этом департаменте, — парировала капитан Блейк, — нет лучших или худших детективов. Мы все работаем в полную силу, и все мы делаем свое дело на пределе способностей. Остается заверить вас, что оба дела будут раскрыты. — Она надеялась, что легкую неуверенность в голосе не заметил никто, кроме нее самой.

Студио-Сити получил свое название из-за близости к основным кинокорпорациям и радиовещательным системам. «Юниверсал» была всего в десяти минутах хода. «Парамаунт», CBS и весь старый Голливуд располагались сразу же за каньоном, а если вы позволите себе быструю пятнадцатиминутную поездку, то окажетесь у «Бербанка» и NBC. Большинство представителей молодой и красивой голливудской элиты любили проводить свободное время, прогуливаясь среди обилия бутиков, клубов, баров, кофеен в Гринвич-Виллидж — месте, в котором было приятно бывать.

Таня Риггс жила в деревянном комплексе, окруженном десятками пушистых елей и гигантскими сикоморами. У каждой квартиры был отдельный балкон, а у комплекса — общественный бассейн, гимнастический зал и помещения для отдыха.

Хантер и Гарсия молча поднялись на второй этаж, где была квартира Тани. Оба боролись со своими мыслями, стараясь привести их в порядок.

На звонок Хантера дверь открыла женщина лет сорока, брюнетка, среднего роста и немного полноватая. Ее волосы достигали плеч и были собраны сзади в конский хвост, а темно-карие глаза выглядели усталыми и припухшими, скорее всего от слез, догадался Хантер. На ней были темно-синие хлопчатобумажные брюки и черный свитер. Хантер и Гарсия представились и терпеливо подождали, пока Таня Риггс изучала их удостоверения.

— Прошу вас, заходите, — тихо сказала она, делая шаг в сторону.

В воздухе стоял аромат душистых свечей — жасмин, предположил Хантер.

— Присаживайтесь, пожалуйста. — Она показала на низкий синий диван, похожий на матрац. Жилое пространство было просторным и с минимальным количеством мебели. Рядом с софой стояли два кресла, деревянный кофейный столик и четырехместный обеденный стол из акрила, а у дальней стены — наполовину заполненный книгами шкаф.

— Могу я предложить вам выпить? — застенчиво предложила она.

— Нет, спасибо, миссис Риггс, — ответил Хантер, присаживаясь на софу. К его удивлению, она оказалась довольно удобной.

— Зовите меня, пожалуйста, Таней. Когда я слышу «миссис Риггс», кажусь себе старше, чем на самом деле. — Она устроилась в кресле, что стояло поодаль от софы. Этим она ясно дала понять, что чувствует себя не очень удобно в людском окружении.

— Мы очень сочувствуем из-за судьбы мисс Рейли, — мягко сказал Хантер.

Таня плотно закрыла глаза, и по лицу ее покатились две слезы.

— Вы были давними подругами?

Она грустно кивнула:

— Почти тринадцать лет. Я стала работать в «Палм пропертиз» всего за неделю до Менди. И сразу же мы сошлись. Наверное, я была единственной, кто не испытывал к ней зависти.

— Зависти? — с интересом переспросил Гарсия.

Таня замялась, словно она сказала то, чего не стоило бы говорить.

— Менди была очень хорошенькой, — объяснила она, — очень амбициозной и очень хорошо справлялась с любым делом. Кроме того, она была весьма обаятельной и прекрасно знала, как надо уламывать клиентов. С самого начала все убедились, что она на своем месте, и вскоре на нее были направлены завистливые взгляды. Все руководство, все клиенты хотели переспать с ней. — Таня на секунду задумалась. — Я не сомневаюсь, кое-кто из окружающих нас женщин шел на это. Бизнес с недвижимостью — это очень непростой бизнес, детективы. Каждый старается, чтобы у него дела шли лучше, чем у другого, и порой удары приходятся ниже пояса. — Она взволнованно провела рукой ото лба по волосам и на мгновение оставила ее в таком положении. — Никто не будет радоваться за вас, если вы хорошо справляетесь с делами, кроме разве что владельца компании, которому вы приносите деньги. И Менди всегда делала это не просто хорошо, а очень хорошо.

— Когда вы заговорили о ненависти, вы имели в виду, что люди завидовали ей? — спросил Хантер.

— Да. Ее красоте и успехам.

— Но к вам это не относилось? — заинтересовался Гарсия.

Таня покачала головой.

— Посмотрите на меня, — с застенчивой улыбкой сказала она. — Я не мисс Америка и никогда не могла ею стать. Я всегда выглядела именно так. Я знала, что никогда не смогу стать такой, как Менди, что, честно говоря, меня не волновало. У меня никогда не было таких амбиций, как у нее. — Она помолчала и тыльной стороной правой руки вытерла слезы. — Честно говоря, я была счастлива, что она стала моей подругой. В школе у меня было очень мало подруг. Люди обычно посмеивались надо мной, потому что я была полной и не очень симпатичной. Я делала вид, что меня это не волнует, но в глубине души чувствовала я себя ужасно. Я никогда не плакала в школе, но, когда приходила домой, всю ночь обливалась слезами.

Хантер понимающе кивнул и мельком вспомнил, каким тощим и неуклюжим он сам был в школе.

— Я понимала, как Менди чувствовала себя в офисе, когда все глазели на нее и перешептывались у нее за спиной. Я думаю, что, наверно, поэтому мы и стали такими хорошими подругами.