Хеваин потерял дар речи. Упёрся локтями в стол и хмуро замер, положив голову на ладони.

— Не берите в голову, — Саванти явно был обеспокоен. Взглянул на Реа — та покрутила пальцем у виска. Жест явно относился не к Хеваину.

— Двенадцать лет, — простонал Хеваин. — Пятьдесят кругленьких за сеанс… сто сеансов. А тут — за пять минут, просто так… — он махнул рукой, встал и пошёл, ссутулившись, в сторону окна.

Оба остальных молчали.

Хеваин вернулся к столу, долго смотрел на коробку с таблетками, на врачей (лица тех стали совершенно каменными). Наконец, решился и, взяв одну из таблеток, запил её холодным чаем.

— Подействует в течение получаса, — сообщил Саванти невозмутимо. — Вот что, Хеваин. Считайте, что это — подарок. Захотите узнать подробности — подойдёте, почитаете справочник. Я же не знал…

— Прошу прощения, — Хеваин уже обрёл часть самообладания. — Хорошо. Тема закрыта.

— Преимущество маленьких государств, — просиял Саванти.

— Ани, — Реа сидела, закрыв глаза. — Я тебя сейчас побью.

— А что? Будь в графстве более одного Университета, всю аппаратуру раздали бы по разным местам. А так — куда её ещё? Всё равно простаивает… простаивала.

Реа приподняла верхнюю губу.

— Ну хорошо, хорошо. Тема закрыта. Извините, Хеваин, — Саванти поправил свой головной убор, протянул Реа правую ладонь. Та, не поднимая взгляда, тихонько прикоснулась к ней пальцами правой руки. Саванти кивнул. — Я всё ещё не могу поверить, что жив.

- -

Спустя пару часов настроение в компании поднялось. Саванти не жалел чая, а Хеваин обнаружил, что можно снять повязку и перчатки — и чувствовать себя при этом великолепно. Реа тоже отдохнула — не так выделялись круги под глазами.

— Видите, как просто, Хеваин! Фильтры наших милых дам — прошу прощения, Тигра — не задерживают «фактор» целиком. Мы все дышим им — когда, конечно, находимся в их обществе. Концентрации хватает, чтобы подавить цикл в зародыше. Поживёте здесь пару лет — оцените. Дамы, конечно, терпят неудобства — признаю. Таблетки и дезодоранты практичнее перчаток и… головных уборов. Но традиция есть традиция.

— Паразиты, — произнесла Реа сквозь зубы, стараясь казаться рассерженной.

— Не я выбирал, кем мне родиться, — заметил Саванти спокойно. — Не я выбирал местные обычаи. И потом, ты ведь уже привыкла?

— Привыкнуть можно даже к тебе, — Реа поглядела на часы. — Ну, что там должно было случиться, Ани?

Саванти глянул на часы и вскочил, едва не вылив на себя чашку с чаем.

— Да, действительно. Где там у нас юг? Идёмте, идёмте, это красиво.

Они вышли в коридор и встали у южного окна. Луна высоко поднялась над горизонтом — сверкающая, яркая, как никогда.

Саванти глянул на часы.

— Так… Ага, начинается. Смотрите. Левая часть диска.

Точно. Луна становилась ущербной. Тёмный серпик на её левой части медленно вырастал.

— Затмение! — ахнула Реа.

— Оно самое, — довольно кивнул Саванти. — Ну, так что насчёт «тёмной луны»? Полезно иногда знакомиться с астрономией!

Они долго смотрели, как луна убывает.

— Полная фаза через десять минут — объявил Саванти, довольно улыбаясь. — Может, во двор выйдем? Говорят, такое лучше наблюдать на свежем воздухе.

— А это кто? — удивился Хеваин, наклоняясь поближе к окну. — Смотрите, там, внизу.

Остальные присмотрелись.

— Люди! — поразился Саванти, поправляя очки. — Слушайте… да их там сотни! Что за…

— Если не тысячи! — поддержал Хеваин. — Что происходит?

Реа молчала. Саванти заметил, как подрагивают её губы.

— Что происходит… — повторила она. — А ну-ка, быстро, идёмте. Быстро, быстро!

— Куда?!

— К ней.

- -

Лас заворожённо смотрела на происходящее затмение. Дверь на широкий балкон была открыта, защитное стекло не искажало происходящего.

Ветер утих. Птицы, оглашавшие ночной парк короткими песнями, замолкли. Тишина давила, вызывала беспокойство. Лас ощутила, что сонливость прошла. Она оглянулась — Майтенаринн спокойно спала. Не тяготилась тревожными сновидениями. Светлая улыбалась.

Дверь комнаты отворилась, и трое остальных вошли, стараясь ступать бесшумно. Лас указала глазами на луну, ей кивнули — да. Все четверо встали у двери на балкон.

Тень ползла и ползла. И…

Вот оно. Желтоватый ободок — всё, что осталось от ночного светила.

— Вот это да, — шепнул восхищённый Саванти. — Как…

Он осёкся, обернулся.

Светлая открыла глаза.

Заметив его взгляд, обернулись и остальные.

Майтенаринн часто моргала — но, судя по всему, не спала. Она уселась, осторожно попыталась встать… сумела! Прижала ладони к лицу. Убрала их, подняла взгляд к желтоватому колечку луны.

У неё не должно быть сил вставать! Тем более — сил ходить!

Лас охнула, прижала ладонь ко лбу. Саванти заметил, что губы её нервно шевелятся. У Реа — тоже, глаза Тигрицы отражали изумление. Что такое?! Хеваин тоже стиснул зубы, прижал тыльную сторону ладони ко лбу.

Снаружи послышался звук — словно миллион людей одновременно вздохнули.

Глаза Саванти широко раскрылись. Ободок луны становился красным. Ярко-красным, рубиновым, непереносимо сияющим.

Майтенаринн, глядя на луну, сделала шаг в сторону балкона.

Лас медленно, как во сне, опустилась на колено. Подняла над головой скрещенные руки.

— Metharo sea, el vara kann, — услышали остальные её голос. Лас склонила голову, глядя в пол перед Майтенаринн. — «Ничто не скроется от взгляда твоего».

Мгновение — и Реа последовала её примеру.

Секунду спустя — Хеваин. Саванти ощущал, как что-то беспокойное шевелится в памяти… никак не может вырваться наружу. Голова кружилась. Он прижал ладонь ко лбу, чувствуя, как тот взмок.

Майтенаринн шагнула в сторону балкона. Ещё. Проходя мимо Лас, остановилась, присела, прикоснулась ладонью к её лбу. Лас склонила голову ниже.

То же самое — с Реа. С Хеваином. Саванти стоял, не веря своим глазам. Но ехидные слова застыли в горле. Майтенаринн улыбнулась, взглянув на него, вышла на балкон. Встала, упираясь руками в перила, глядя вверх, на тёмно-вишнёвое кольцо.

Снизу донёсся гул — шёпот, доносящийся из многих тысяч ртов.

Саванти заметил что-то странное. Ну да… Вокруг ладоней замерших неподвижно людей в комнате возник расплывчатый, неясный тёмно-малиновый ореол. Он поглядел на свои руки… то же самое. Невольно отряхнул руки о халат — ореол не исчез.