Заинтригованная такой покорностью, Катка тоже посеменила по коридору.

В комнате мать остановилась у кровати.

– Садись, – гудела Валя.

Женщина села.

– Теперь ложись. Укрывайся одеялом. И спи!

Разинув рот, Катарина гадала, каким образом Валентине удалось так выдрессировать мамашу, что та по первому требованию дочери выполняет все ее приказы. Другая бы пьянчужка встала на дыбы, начала качать права, материться, а эта… Чудеса, да и только.

– Она всегда тебя слушается? – спросила Копейкина, когда они вновь оказались в комнатке девушки.

– Когда приказываю – всегда.

– И часто приказываешь?

– Случается. А ты разве не поняла? – она перешла на «ты». – Я ведь мамашку загипнотизировала.

– Как?!

– Очень просто. Я же не какая-нибудь Маня из деревни. Я человек ученый – далеко не глупый. Да у нас в семье все гипнозом владели: и папка, и дядька, но в особенности дедуля. Дед был первоклассным психиатром. Академик! Мечтаю пойти по его стопам.

Катке сделалось не по себе. Решив как можно быстрее ретироваться, она потопала к двери.

– Погодь. Что с Серегой-то делать? К ментам бежать надо.

– Непременно. Я отправлюсь к ним сразу, как только выясню одну важную деталь.

Прежде чем выйти на улицу, Копейкина нанесла повторный визит Ирине Сватовой. Ей требовался адрес или телефон Рожкиных. И снова Ирина не задала ни единого вопроса. Она провела Катку в комнату сына и достала с полки яркую визитку, на которой значилось: «А. В. Рожкин». Ниже прилагались номера двух мобильных телефонов.

* * *

Въезд в поселок преграждал шлагбаум. Лениво поинтересовавшись, к кому направляется Копейкина, тучный охранник кивнул:

– Нормалек, я предупрежден.

На участке Рожкиных также имелась своя охрана. Стоило Катке надавить на клаксон, как высоченные ворота начали медленно разъезжаться.

Выключив зажигание, Катарина открыла дверцу авто и увидела, как к ней со всех ног несется немецкая овчарка. Собака была настроена дружелюбно – об этом свидетельствовал непрестанно виляющий хвост.

И вдруг раздался пронзительный женский крик:

– Дверцу! Закрывайте быстрее дверцу!

Ката растерялась. Воспользовавшись ее замешательством, собака в мгновенье ока запрыгнула на переднее сиденье, осмотрелась и, схватив в зубы коробку из-под диска, дала деру.

– Стоять! Стой, я тебе сказала! – негодовала показавшаяся на лужайке женщина.

Но псина неслась по сочному газону, а потом скрылась в кустах жимолости.

– Я же вас предупреждала, – с укором произнесла незнакомка, приблизившись к Катке. – Дверцу надо закрывать сразу, иначе Поганка обязательно запрыгнет в салон и чего-нибудь стащит. Что она на этот раз утащила?

– Диск. Вернее, только пустую коробочку.

– Паразитка! Совсем собака распоясалась, никого не слушает – разбаловалась до безобразия. И ведь самое интересное, что никто понятия не имеет, куда Поганка вещи таскает. Мы весь участок обыскали – ничего. Зарывает их, что ли? Черт ее знает. И ночью от нее покоя нет. Если в доме находится, начинает носиться по коридорам как оглашенная, на улице гавкает на всю ивановскую, а в домик охранника вообще наотрез заходить отказывается. Соседи уже на нас косо смотрят, считают, что мы Поганку лупим нещадно, вот она и воет.

– Странное имечко для собаки.

– Для нее самое подходящее. А вы к Антоше приехали? – мило заулыбалась женщина. – Он вас ждет. В библиотеке. Мальчик много занимается, он у нас очень ответственный. Диплом пишет. Пойдемте, я вас провожу.

Пока они шли по дорожке, дама успела представиться. Ее звали Ниной Васильевной, она была тещей Рожкина-старшего, следовательно, Антону приходилась бабушкой.

В просторной гостиной Нина кивнула на дубовую дверь:

– Там у нас библиотека. Проходите, не стесняйтесь.

Ответственный мальчик Антон занимался довольно своеобразно. Откинувшись на спинку кресла, парень задрал ноги на стол и, смоля сигаретку, двигал головой в такт льющейся из наушников музыке.

Заметив Катку, он усмехнулся и вытянул вперед руку, указывая на стул.

– Ты Катарина, – пробасил он, снимая наушники.

– Она самая.

– А я Антоха. Будем знакомы. Слушай, а чего ты там по мобиле про Серого говорила? Я ни черта не понял: какой-то важный разговор, дело жизни и смерти.

Ката пересказала историю исчезновения Сватова.

– Во дает! – воскликнул Антон. – И куда этот дурень мог босиком отправиться? В ментовку уже заявили?

– Пока это делать бесполезно, заявление примут лишь спустя три дня после того, как человек пропал.

– А тачка где?

– Стоит на моем участке. Кстати, касательно тачки, от матери Сергея я узнала, что машиной друга снабдил ты. Это правда?

– Ну да. Серега сам машину попросил.

– И ты сразу написал ему доверенность?

– Доверенность на тачку и баксы были платой Серому за его усердие.

– Не поняла.

Антон затушил окурок.

– Я когда Серегу встретил, обрадовался до свинячьего визга. Он же у нас в классе был самым башковитым. С золотой медалью школу кончил. Ему бы в институт поступить, а он начхал на образование. Занимался неизвестно чем.

– Куда ты клонишь?

– Я как-то обмолвился Серому о своем дипломе: мол, геморрой полный, не соображаю ничего, как писать, ума не приложу. А он темой поинтересовался. А потом так хитренько заулыбался и говорит, что может за меня диплом написать. Я сначала не поверил, но Серый не врал. Котелок у него варит – будь здоров. Мы с ним быстренько устное соглашение заключили. Я ему в месяц полторы штуки баксов плачу и забываю про диплом.

– А машина? – напомнила Катка.

– Машину Серега попросил около месяца назад. Он с девушкой познакомился, захотел произвести на нее впечатление, выдав себя за парнишку с деньгами. А мне не жалко, у нас в гараже девять тачек ржавеют. Ездить на них некому. У меня самого четыре авто, меняю их по настроению. Я даже обрадовался, что у Сереги девушка появилась. Ему необходимо было отвлечься, чтобы забыть Жанку.

– Кто такая Жанна?

– Бывшая девушка Серого. Любил он ее очень, даже жениться собирался. Они были знакомы около полугода, но, по словам Серого, ему казалось, что он знает Жанку всю жизнь. Хорошая девчонка, на фотомодель чем-то походила: высокая, красивая, неглупая.

– А почему они расстались?

– Четыре месяца назад Жанка покончила жизнь самоубийством. Представляешь, ни с того ни с сего сиганула с крыши. Ночью забрела на приостановленную стройку, забралась на шестой этаж и… вниз грохнулась. На Серого было страшно смотреть, да мы все в шоке были. За два дня до ее гибели мы втроем в ночном клубе зависали, Жанка говорила, что на работе ей повысили оклад, смеялась, шутила. И вдруг… Честное слово, ее будто кто заколдовал. Другого объяснения я не нахожу. Серого ее смерть подкосила, он даже мой диплом на время забросил. Слава богу, потом встретил Вику.