– Плюс причинение тяжкого морального вреда! Моя Доротея утратила веру в настоящую любовь…

– А по-моему, она даже очень довольна! – возразил Леня. – Вы только посмотрите на нее – да она просто светится от счастья! И вообще, о каком изнасиловании может идти речь? Я своими глазами видел – все было добровольно и к взаимному удовольствию!

– Даже если так – ведь у нее могут быть щенки! Вы себе представляете, какие это будут уроды?!

– А вот это, мадам, исключительно ваши проблемы! – галантно ответил Леня.

– Как будто мало у меня проблем! – простонала дама.

Как уже не раз отмечалось, Леня Маркиз обладал приятной, но незапоминающейся внешностью, очень удобной при его специфической профессии. Побочным эффектом этой внешности было то, что Леня имел поразительный успех среди секретарш, официанток, стюардесс, офис-менеджеров, медицинских сестер и прочих работающих девушек не очень высокой квалификации.

Лола подтрунивала над ним по этому поводу, Леня же отвечал, что эта особенность его мужского обаяния приносит их общему делу большую пользу, поскольку именно через секретаршу, офис-менеджера (далее по списку) можно получить доступ к информации о любой фирме, о любом солидном бизнесмене или чиновнике высокого ранга.

Поэтому его записная книжка была полна телефонами таких девушек.

И вот теперь он перелистал свою книжку и нашел там телефон некоей «Милы Ф».

Полная фамилия Милы была Фуфунова, и она работала ассистентом костюмера на старейшей в стране киностудии «Ленфильм». Работа эта не слишком хорошо оплачивалась, но Мила за нее держалась и не променяла бы ни на какую другую, потому что ей каждый день приходилось сталкиваться с известными артистами, режиссерами и прочими знаменитостями, благодаря чему Мила и себя чувствовала творческим человеком, причастным к великому таинству кино. Точнее – КИНО, именно так, с большой, очень большой буквы.

Леня позвонил Миле и договорился о встрече в небольшом итальянском ресторанчике на Каменноостровском проспекте, в нескольких шагах от киностудии. Этот ресторанчик славился действительно неплохой кухней, кроме того, у него была стеклянная крыша, так что даже в плохую погоду у посетителей было впечатление, что они сидят на улице, за столиком какой-нибудь римской траттории. А поскольку в нашем городе плохая погода не редкость, понятно, что этот ресторан никогда не пустовал.

Леня приехал в ресторан немного раньше назначенного времени, занял удобный столик неподалеку от входа, заказал чашку кофе и посматривал на дверь, дожидаясь свою знакомую.

Он не успел допить свой кофе, когда Мила появилась в дверях.

Не заметить ее было трудно: Мила Фуфунова была современная девушка со всеми вытекающими отсюда особенностями, а именно – в ее волосах чередовались красные, синие и зеленые пряди, в носу и нижней губе болтались серебряные колечки пирсинга, и такое же кольцо, только побольше, украшало ее пупок, гордо выставленный на всеобщее обозрение.

Эта боевая раскраска и аксессуары были бы вполне уместны для девушки семнадцати-восемнадцати лет, но Миле явно было за двадцать пять, и ей уже стоило бы сменить свой образ на более взрослый.

– Привет, птичка моя! – окликнул Леня приятельницу.

Он называл ее «птичкой», поскольку страстью к дешевым блестящим побрякушкам Мила напоминала ему сороку.

– Привет, Ленчик! – Мила помахала Маркизу, чмокнула его в щеку и уселась за его столик. – Представляешь, сейчас я работаю с Гошей Котовским! Ну, ты его, конечно, знаешь – это тот, который играл Васю Чокнутого в сериале «Громилы»… Ну, помнишь, который говорит: «Если я встану, то вы все ляжете!» Ну, как не знаешь? Его все знают! А что ты ешь? Еще ничего? Меня дожидаешься? Какой ты милый!

Леня пододвинул ей меню, и Мила наугад ткнула пальцем в несколько блюд. Через несколько минут официант заставил весь стол тарелками с разными видами пасты и мисочками с приправами и соусами.

– Как вкусно! – воскликнула Мила и набросилась на еду, как будто ее морили голодом последние два или три года.

Леня наблюдал за ней с уважительным интересом. Его всегда удивляло, как много может съесть хрупкая девушка двадцати пяти лет, сохраняя изящную фигуру. Правда, лет через семь-восемь это может сыграть с ней опасную шутку: она будет по привычке есть так же много и не заметит, как лишние килограммы отложатся на боках, на талии… Впрочем, это его не касается…

Быстро управившись с большей частью продовольственной программы, Мила откинулась от стола, сыто отдуваясь, и проговорила благосклонно:

– Ну что, Ленчик, соскучился? А у меня Костоломов как раз уехал, так что я временно свободная женщина востока. Если хочешь, приходи ко мне сегодня!

Милины глаза замаслились, и Леня прочитал в них обещание интересного и насыщенного досуга.

Насколько Леня помнил, Костоломов был Милиным бойфрендом, можно сказать – спутником жизни. По профессии он был веб-дизайнер, и, как человек творческой профессии, отличался свободой нравов и охотой к перемене мест.

– Куда он уехал-то? – спросил Леня машинально – собственно, это его не очень интересовало.

– В Малайзию, – сообщила Мила. – Говорит, там сейчас очень круто. Звал и меня с собой, но я отказалась – у меня же такая прикольная работа! Ему-то хорошо, он где угодно может работать, Интернет – он и в Малайзии Интернет, а я не могу уйти со студии… Ну, так как – придешь ко мне сегодня?

У Лени на этот вечер и на ближайшее время были другие планы, поэтому он ответил уклончиво и перешел к тому, ради чего, собственно, и пригласил Милу.

– Послушай, птичка моя, у меня тут на работе намечается корпоратив в формате маскарада. У тебя ведь на студии полно всяких прикольных костюмов?

– Да сколько угодно! – Мила развела руками, как рыболов, рассказывающий о сказочном улове. – Вадим Вадимович сейчас снимает романтическую комедию про папуасов, так что у нас полно набедренных повязок и украшений из перьев. А Федор Степанович запустил драму про эскимосов…

– Нет, это все не то! – перебил ее Маркиз. – Нет ли у тебя костюма обезьяны?

– Кого? – Мила не очень удивилась, только немного задумалась. – А тебе какая нужна обезьяна?

– Ну, человекообразная и побольше! Ты же понимаешь, в костюм мартышки я вряд ли влезу…

– А, у нас как-то несколько лет назад пытались снять ремейк Кинг-Конга, так вот там должны были остаться костюмы горилл. – Мила окинула Леню профессиональным взглядом и задумчиво добавила: – Пожалуй, для гориллы ты мелковат, но если кое-где подложить ваты, может быть, и сойдет…

– Спасибо тебе, рыбка моя золотая! – Леня решил не обижаться на «мелковатого».

На следующее утро к обезьяннику петербургского зоопарка подошла хорошо одетая дама с пышными белокурыми волосами, отдающими легкой рыжиной.

Петербургский зоопарк, в отличие от зоопарков других крупных городов, расположен в старой части города, поэтому он очень тесный. Кроме того, его много лет не ремонтировали, и большинство помещений для животных плохо приспособлены для жизни четвероногих постояльцев и больше всего напоминают следственный изолятор. В этом смысле помещение, где живут обезьяны, наверное, самое характерное – недаром камеры в отделениях полиции называют «обезьянниками».