Татьяна Анатольевна осеклась. По всему было видно, что из числа подозреваемых она автоматически исключила своего сына. Честно говоря, и я после слишком уж эмоциональной реакции Бурлаевой начала сомневаться в том, можем ли мы подозревать его. Зачем, в самом деле, ему разорять предприятие собственной матери? Ведь хладокомбинат – это почти семейный бизнес. Сын тоже работает здесь, пусть пока и юрисконсультом, но я не сомневаюсь, что после себя Бурлаева оставит именно его руководителем. Пока еще не подошел тот возраст, когда Валентин может взять бразды правления в свои руки, но все равно, он в неменьшей степени ответственен за то, как развивается бизнес матери, раз уж он тоже имеет к нему отношение.

Об этом-то я думала, когда Татьяна Анатольевна, пересевшая за руль своей машины, подвезла нас до ГТРК. Ладно, пока еще и Храпова рано снимать со счетов. Доверять Михаилу Александровичу безусловно нельзя. Он мог просто сунуть нам липовые документы и навешать лапши на уши, чтобы выгородить себя. Хотя проверить его информацию не представляется сложным. Я запомнила фамилию, имя и отчество его клиента, так что и у него самого можно выяснить, когда Храпов вывез левую партию с хладокомбината.

В редакции уже были все коллеги, кроме Павлика Старовойтова, который занимался монтажом отснятого материала об очередной героине программы. Галина Сергеевна и Лера продумывали сценарий. Короче говоря, работа кипела, и только я оставалась в стороне от общих дел.

– Ну наконец-то, – сказала Галина Сергеевна с облегчением, завидев меня на пороге. – А мы уж думали, что ты, Ирочка, даже и не появишься.

– Как у вас? – без особого интереса спросила я больше из вежливости.

– Все отлично, – отозвалась Лера. – Эта фермерша оказалась замечательной женщиной. Вы бы ее видели, Ирина Анатольевна! Безупречный макияж, маникюр… А фигурка – просто закачаешься. Даже Павлик был удивлен, когда ее увидел. Я даже и не думала, что женщина, занимающаяся разведением скота, может так хорошо выглядеть.

– Я же вам говорила, что Кабанова подходит для нашей программы, – с победоносным выражением лица сказала Галина Сергеевна.

– Ладно, – произнесла я задумчиво, так как сейчас мне было совершенно не до Кабановой и не до передачи.

Я никак не могла отключиться от того, что произошло на хладокомбинате. Ведь нам до сих пор так и не ясно, кто во всем этом замешан. Храпов? Но вроде бы у Михаила Александровича не было и мотива, если верить его словам.

Сын Бурлаевой? Но это маловероятно. Все-таки надо согласиться, что уж у него-то навряд ли есть основания вредить семейному бизнесу. Девушки, которые работают на конвейере? Но и в отношении их я не нашла ничего подозрительного.

Голова шла кругом от многочисленных вопросов, которые крутились у меня в мозгу. Поэтому я даже не смогла адекватно отреагировать на рассказы Казариновой и Моршаковой об очередной героине программы.

– Лера, да что мы тут распинаемся, – сказала Галина Сергеевна с недовольством. – Наша Ирочка же по уши завязла в расследовании. Ее теперь мало что волнует.

– Ирина Анатольевна, а что у вас нового? – поинтересовалась Казаринова.

– Почти ничего, – без особого энтузиазма отозвалась я.

– Подозреваемых нет, улик тоже никаких нет. Зато есть два преступления, которые в милиции уже наверняка отписали как темные.

– Ну вы же на этом не остановитесь? – с интересом спросила Лера. – Как себя чувствует Бурлаева?

– Она напугана и считает, что кто-то серьезно охотится за ней, – рассказала я о состоянии Татьяны Анатольевны. – Бурлаева думает, что скоро будет покушение на ее жизнь. Она этого очень сильно боится.

– Ага! Ее тем же цианидом отравят, – неожиданно раздался голос Павлика, который совершенно незаметно для нас вошел в кабинет.

– Типун тебе на язык, – вскрикнула Моршакова, энергично взмахнув руками.

Павлик присел на единственное кресло в кабинете и положил на мой стол кассету, на которой был записан смонтированный материал для программы «Женское счастье». Можно было бы сейчас, конечно, просмотреть материал, высказать свои пожелания, но мне было не до этого.

– Я уже с Гурьевым виделся, – сообщил Павлик. – Он мне рассказал, как сегодня почти весь день по городу на крутой тачке раскатывал.

– Кто? Валера? – удивилась Казаринова. – Он что, машину купил?

– Да на такую тачку у него денег не хватит, даже если он будет всю жизнь копить, – сказал Павлик важно. – Это машина Бурлаевой была, а Валерка теперь всем хвалится, как ему было прикольно за рулем этого «Фольксвагена». Я вот только одного не пойму, Ирина, – продолжил Старовойтов, хитровато прищурившись. – Как на машинах по городу раскатывать – это Валера, а как в какой колхоз с камерами переться – Павлик.

Я пожала плечами, растерянно улыбнувшись. Валера должен был подойти ко мне с минуты на минуту. Я ему поручила отыскать адрес и номер телефона покупателя левой партии мороженого. Надо было проверить информацию Храпова. А подтвердить ее мог только Божанов Сергей Федорович, клиент самого заместителя директора хладокомбината.

Валера пришел только через несколько минут, когда мы уже сели пить чай с булочками после напряженного трудового дня. Ну, у кого он был трудовым, а у кого просто напряженным…

– Ирина, будешь должна, – проговорил Валера, протягивая мне листок бумаги, на котором был записан не только адрес Божанова, но и номер его домашнего телефона.

Я тут же отодвинула в сторону свою чашку c чаем и положила недоеденную булочку. Встав из-за стола, за которым мы пили чай, я подошла к своему рабочему месту и потянулась к телефону.

– А кто мне чайку нальет? – весело спросил Гурьев, воспользовавшись ситуацией.

– Тебя и так сегодня много баловали, – буркнул Старовойтов.

– Ты все насчет машины, что ли? – усмехнулся Валера. – Можешь у Татьяны Анатольевны тоже попроситься за руль, только боюсь, что тебя она даже с собой в салон не посадит.

– Это почему же? – поинтересовался Павлик.

– Да наслышан я уже о вашей поездке по свинарникам области, – хохотнул Гурьев, откусывая свеженькую булочку с маком.

– Зато я делом занимался, а вы… – обиделся Старовойтов и повернулся ко мне, ища одобрения.

– Ладно тебе, Валера, – остановила я Гурьева. – Павлик сегодня тоже хорошо сработал. Ты же даже камеру в руках держать не умеешь.

Валера хмыкнул, извинился перед Старовойтовым, и чаепитие спокойно продолжилось. Я же набрала номер домашнего телефона Божанова, записанный на листке. В трубке послышались длинные гудки. И только после третьего зуммера мне ответили.

– Да, слушаю, – раздался женский голос на том конце провода.

– Я хотела бы поговорить с Божановым Сергеем… – Я замялась, посмотрела на бумажке отчество и продолжила: – Федоровичем.

– А кто его спрашивает? – поинтересовалась вежливо собеседница.