Аткинс наблюдал за происходившим, растягивая уголки губ, что должно было означать улыбку, а в холодных глазах светился интерес. Он кивнул Фаэтону и произнес:

— Ну что ж, джентльмены! Идем?

Взмахнув дубинкой, он распахнул перед ними высокую дверь вестибюля. Зал Курии выглядел довольно строго. Насколько понимал Фаэтон, он был отделан в спартанском стиле Объективной эстетики.

Простые серебряные колонны поддерживали черный купол. В центре купола находилась огромная хрустальная линза, а над ней располагался пруд. Таким образом, свет, проникавший сквозь толщу воды, не был ровным, по полу бегали блики и паутинки теней. Мозаичный узор на полу представлял правовую структуру Курии. На небольших иконках в центре были изображены факты, относящиеся к делу. Яркими линиями выделялись сами факты, а темными — особое мнение или дополнительные высказывания. В случае появления новой информации добавлялась еще одна иконка, и таким образом весь пол был покрыт концентрическими кругами иконок.

Во всем этом сквозила ирония, ведь мозаика утверждала незыблемость закона, а блики воды заставляли мозаику все время меняться и дрожать при малейшем ветерке.

Над полом, не касаясь его, беззвучно и неподвижно висели три массивных куба из черного материала.

Эти кубы символизировали судей. Кубическая форма означала твердость и неумолимость закона. Их положение над поверхностью пола — отрешенность судей от всего земного, они были выше эмоций. Каждый куб венчала толстая золотая спираль.

Золотые спирали на черных кубах означали жизнь, движение и энергию. Возможно, они еще означали живой интеллект Курии, а может быть, все это представляло жизнь и цивилизацию, опирающуюся на прочные законы. Если так, то и здесь архитектор позволил себе поиронизировать: сам закон в таком случае висел в воздухе и ни на что не опирался. Фаэтон вспомнил, что, в конце концов, Ао Нисибус был чародеем и принадлежал к Магической школе.

— Слушайте! Слушайте! — выкрикнул Аткинс, ударяя дубинкой об пол. — Всех, кто имеет отношение к делу по праву на собственность Гелия Изначального, рассматриваемому Высоким апелляционным судом Федерального Вселенского Содружества, прошу подойти! Порядок ведения определен, ваши светлости, пломбы установлены, ведется запись.

Ощущение необъяснимого давления, напряженности в атмосфере, странное чувство, будто тебя внимательно осматривают, подсказали Фаэтону, что в кубах появился разум Курии.

Когда-то в старые времена эти места занимали люди. Теперь скопированный в электрофотонную матрицу мозг не знал страстей и симпатий. Если бы судей обвинили в нечестности или предвзятости, можно было бы увидеть и изучить даже самые тайные их мысли. Движение «Никогда не будем первыми» требовало, чтобы судьи менялись каждые выборы, как и члены Парламента. Более традиционные школы возражали, утверждая, что закон может быть справедливым только в том случае, если благоразумные люди будут знать заранее, как осуществляется правосудие, поскольку только так они смогут понять, что законно, а что нет. Настоящий состав судей действовал уже 7400 лет, поэтому разум Курии был на самом деле легко предсказуем, как надвигающийся ледник, как неспешное движение планет.

Из центрального куба раздался голос:

— Заседание суда считается открытым. Мы должны отметить, что адвокат предполагаемого выгодоприобретателя предстал в виде пингвина в доспехах. Мы напоминаем адвокату о наказании, предусмотренном за неуважение к суду. Требуется ли адвокату перерыв или дополнительные каналы связи, чтобы предстать в более презентабельном виде?

— Нет, не требуется, ваша светлость.

Образ пингвина исчез, а на его месте появился большой зеленый конус, гораздо больше соответствующий эстетике помещения.

Фаэтон с сомнением посмотрел на конус.

— Да, теперь намного лучше… — пробормотал он.

— Тишина! — отозвался куб слева.

Фаэтон невольно выпрямил спину. Он никогда раньше не бывал в суде по статутному и общему праву, и он не знал никого, кто бывал, он видел подобное лишь в исторических постановках. Все возникающие споры разрешались либо Наставниками, которые легко находили компромисс, либо софотеками, решавшими любые проблемы еще до того, как они возникали. Должен ли Фаэтон воспринимать эту старомодную церемонию всерьез? Чем дальше, тем менее интересным становилось зрелище. Оно не сопровождалось даже музыкой или психостимуляторами.

Фаэтон посмотрел на Аткинса-бейлифа, тот стоял в свободной выжидательной позе, по-прежнему сжимая дубинку в руке. Скорее всего, Аткинс был единственным вооруженным человеком во всей Ойкумене. Сама идея суда, мысль, что человека можно заставить подчиняться законам цивилизации, угрожая ему насилием, казалась анахронизмом в этот просвещенный век. Однако Аткинс воспринимал происходящее абсолютно серьезно.

Возможно, все это и было серьезно. Очень серьезно. Будущее Фаэтона решалось сейчас, решалось за него и без его участия.

— Радамант! — шепнул Фаэтон. — Сделай что-нибудь.

Зеленый конус выступил вперед и произнес:

— Ваши светлости, у меня есть предварительное ходатайство.

— Мы готовы выслушать ваше ходатайство, адвокат, — ответил средний куб.

— Выгодоприобретатель…

— Предполагаемый выгодоприобретатель! — вмешался Ганнис.

— … считает, что он несколько не подготовлен к судебному разбирательству, поскольку ситуация является для него полнейшей неожиданностью. Однако он бы оказался в другом положении, если бы нарушил свое слово и вернул себе воспоминания, включенные в соглашение. Если бы Высокий суд потребовал предъявления доказательств, мой клиент мог бы воспользоваться своими воспоминаниями, чтобы подготовиться к суду. В таком случае он избежал бы гражданско-правовых санкций за нарушение условий контракта.

— И как бы он избежал наказания? — поинтересовался Ганнис. — Возвращая воспоминания, он нарушает контракт!

Зеленый конус возразил:

— Мой ученый коллега ошибается. Фаэтон нарушает контракт только в том случае, если откроет запретные воспоминания по собственной воле. Если же суд потребует открыть файлы его воспоминаний, преднамеренности с его стороны не будет.

Вмешался куб слева:

— Здесь не место для споров. Адвокаты должны обращаться к суду.

Ганнис повернулся к черным кубам.

— Ваши светлости, позвольте мне привести аргументы против ходатайства ответчика.

— Мы готовы выслушать ваши замечания, адвокат.

— На данном этапе разбирательства ходатайство не имеет оснований. Суду лишь необходимо определить личность ответчика, утверждающего, что он является Фаэтоном Праймом Радамантом. Даже не учитывая вышесказанное, жалоба ответчика на то, что у него не было времени подготовиться к суду, может быть удовлетворена предоставлением ответчику времени на подготовку. Естественно, что мой клиент не будет возражать против того, чтобы заседание было отложено, если суд посчитает это необходимым в целях объективности.