Кроун хлюпнул носом и осушил второй бокал. Мне стало его жаль. Если бы не я, работал бы он в академии – и горя не знал. Но признаться в этом? Ни за что.

– Может, тебе денег занять? – спросил у горемыки.

– Не надо, я не бедствую. Ювелир хорошо платит. Да и клиенты время от времени подворачиваются. Эй, Лайза! Повтори!

Скорее бы он напился. Тогда можно будет осторожно улизнуть. Сам я к выпивке не притронулся, а вид еды вызывал тошноту. Дернула же меня тьма! Надо было уходить, как только справились с покупками. Но нет, на прогулки потянуло.

– А как ты, друг мой Ал? – громогласно вопрошал Кроун.

– Путешествую, – уклончиво ответил я. – То тут, то там.

– Да, да, ты говорил, что много колесишь по миру. Где бы еще встретились. А ты не слышал про академию поблизости? Понимаю, что работа упущена. Но как могло получиться, что академии никто не видел?

– Может, ты ошибся и не туда приехал? – постарался внушить Кроуну здравую мысль.

– Нет, что ты! Кардем всего один. Вот он, – постучал горе-профессор ботинком по полу. – Радует одно. Тут подают прекрасные колбаски. Так воздадим же им должное!

И он взмахнул в воздухе очередным бокалом, проливая на себя пиво.

– Что ж, Аланел, – кричал он, – ничего не происходит без причины. Выпьем же за судьбу, которая шутит с нами, как пожелает.

– Господин, – склонилась Лайза к моему уху, – вас там ждут.

Я обернулся. В дверях маячил Ленор. Только этого не хватало! Лицо парнишки выражало полнейшее недоумение.

– Отдай ему вещи, – шепнул я Лайзе. – И скажи, пусть возвращаются без меня.

Подавальщица поспешила исполнить просьбу. Я видел, как Ленор кивнул и вместе с Лайзой вышел из зала. Слышал ли он, как Кроун называл меня по имени? Если слышал – что тогда делать? Как объяснить? Самые разные варианты крутились в голове, а Кроун вдруг принялся горланить похабные песни.

– Мне пора, – поднялся я из-за стола.

– Удачи тебе, друг мой. Заглядывай, – помахал Кроун кружкой. Жалкое зрелище. Но меня больше заботил Ленор. Как много он слышал?

Я выскользнул за дверь. Смеркалось. Как быстро промелькнул день. Надо было поторопиться и возвращаться в академию. От стены отделилась тень. Ленор, кто же еще.

– Я ждал вас, профессор, – спокойно сказал он. – Ребята уже ушли и забрали наши покупки.

– Тебе тоже не стоило задерживаться, – ускорил я шаг. – Скоро стемнеет.

Ленор кивнул – но больше для приличия, чем соглашаясь со мной.

– Эй, постойте! Ал! Аланел, тьма тебя проглоти!

– Вас зовут, – остановился студент.

Чтоб ему провалиться. Кроун спешил за мной, размахивая руками.

– Вот, – протянул он мне скомканную записку. – Мой адрес. Будешь в Кардеме – заходи, посидим.

– Спасибо, – ответил я. – До встречи.

– Увидимся, если будет на то милость богини.

Кроун поплелся обратно к трактиру, а мы свернули на дорогу к академии. Ленор молчал. Я понимал, что надо как-то объясниться. Но врать не хотелось. А сказать правду нельзя. Мы шли быстро, чтобы успеть до темноты. Ночной лес – не самое приятное место в мире.

– Профессор, где ваша мантия? – неожиданно спросил Ленор.

Тьма и подземелья! Я же оставил ее в трактире. А мантия-то не моя. Если Кроун ее узнает, поднимет шум. И слухи обязательно дойдут до академии.

– Вернемся?

– Ты иди, а я вернусь, – решил, что не стоит таскать мальчишку за собой.

– Послушайте, профессор. – Лицо Ленора казалось слишком серьезным. – Не мое дело, почему вы живете под чужим именем. Я не буду задавать лишних вопросов. Потому что сам давно не пользуюсь своим.

Что? Не ожидал. Хотя если у меня есть тайны, то кто сказал, что их не может быть у студентов?

– Мой отец – известный и знатный человек, – продолжил Ленор. – Он не захотел, чтобы поползли слухи, и мне пришлось сменить имя. Уверен, у вас тоже были свои причины. Я буду молчать, обещаю. Возвращаемся?

– Придется, – согласился я.

Всю дорогу до Кардема Ленор молчал. Мне тоже не хотелось о чем-то говорить. Наверное, потому, что вопросов было слишком много. К моему счастью, мантия не попала в руки Кроуна. Лайза отдала ее мне и получила кронный за предусмотрительность. Подавальщица так обрадовалась, что чмокнула меня в щеку и пригласила на ярмарку перед фестивалем Адалеи.

Пообещал прийти, если будет возможность. Ночь выдалась холодной. Я укутался в мантию, и мы снова заторопились к академии.

– Ленор, – где-то на полпути решил объясниться, – рад, что ты мне доверяешь. Но не хочу, чтобы ты подумал обо мне дурно. Тот пьянчуга – случайный знакомый. Я тогда путешествовал по тайному поручению, и он знает меня как Аланела.

Парнишка кивнул. Он казался слишком погруженным в мысли. Я даже не был уверен, что слушал ту сказочку, что для него изобрел. Да, у студентов не меньше тайн, чем у меня самого. Я вспомнил вечер приезда Ленора. Его провожали не родители, а воспитатель, Сей. И он явно тяготился обществом паренька. История, похожая на ту, что мне поведала Кэрри. Грустно.

– Скучаешь по дому? – спросил я.

– Нет, – ответил Ленор. – Только по родным. Но им без меня лучше. Не надо бояться, что я что-нибудь натворю. Вы же видели, во что я превращаюсь.

– Ты хорошо себя контролируешь.

– Не всегда.

Есть случаи, когда любые слова бессильны. Вот и сейчас я понял, что лучше помолчать, дать парнишке возможность собраться с мыслями. Он сильный, справится. Справлялся же до сих пор. А меня не переставал тревожить Кроун. Он осел в Кардеме. Теперь для меня небезопасно там появляться. И он может начать болтать. Хотя, уверен, Кроун в Кардеме давно, и пока что никто ни о чем не догадался. Что ж, будь что будет. Подумаю лучше о спектакле.

Глава 17

Игры на сцене и в жизни

Встреча с Кроуном постоянно занимала мой ум. Что-то во всей ситуации не давало покоя. Понять бы еще, что именно. Пару раз я даже порывался к Элене, поделиться с ней своими соображениями, но в последний момент останавливался. Сестра и так знает слишком много. Да, мы помирились, но это тот случай, когда худой мир лучше доброй ссоры. Проблему с Кроуном надо было решать самому.

В то же время подготовка к спектаклю шла своим чередом. Я переделал легенду так, что от первоначального замысла в ней остались только имена. Моя группа корпела над декорациями и костюмами. То и дело кто-то из ребят стучался в двери комнаты с неким жизненно важным вопросом. Приходилось слушать, помогать, вникать. Голова гудела, подготовка к лекциям была задвинута в дальний угол, зачеты выставлены автоматом. Казалось, что кроме спектакля не осталось ничего важного. Лекции, практика, репетиции, снова репетиции. Так проходили мои дни.