Оплечуев сосал ту корку‚ возглашая лучезарно‚ а Марфутка внимала с почтением и мураши тоже:

– Текут две реки по свету‚ всего их две. Печальная река истекает на полуночье‚ неуклонно впадая в старость‚ и кто отопьет от воды ее‚ плачем исходит остаток дней. Радостная река течет на полдень, у истоков выпадая из детства‚ а кто окунется в воды ее‚ отрешается от всяких желаний‚ заново проживает отошедшие годы‚ молодея без меры до полного пропадания...

Когда Марфутка задерживалась в походах‚ вода в мисках высыхала‚ мураши забирались на Оплечуева‚ щекотали щеки и шею‚ но он их не ощущал‚ ибо жил отныне в блаженном краю вымыслов:

– Королевна, жена моя добронравная‚ всякими добродетелями украшенная: смирением‚ молчанием‚ послушанием‚ доброумием‚ рукоделием. Получшею и поздоровею для поятия жены своей‚ дабы растить детей‚ душевную пользу иметь и лиха избывать...

Тот день был тепл и тих. А впереди подступала осень: морось‚ бус‚ сыпуха‚ дожди заливные‚ грязи черные‚ небеса мглисты и темны. Проглядывала впереди зима: град крупкой‚ метель-поползуха‚ лед толст по замерзлым водам‚ лес‚ ветрами истуженный.

Чуть живу быть, и хватит.

Спрашивал в забытье ума своего:

– Где красоты лица? Где вознесенная выя и безумие юностное?.. Государыня девица‚ станешь по мне скорбеть?..

Девка Марфутка в слезы:

– Стану‚ барин! Дам тебе последнее целование‚ обреву‚ воюшкой обвою‚ до смерти пребуду в девической чистоте...

– Ну и ладно‚ – говорил в утешение. – Скорбь ваша на радость переложится...

Успокоенно закрывал глаза – от мира сего в блаженный покой‚ и вода пооскудела в роднике.

Сказка вся‚

И врать больше нельзя.

Кто слушал‚ тот скушал‚

А кто сказал‚ тот слизал...

15

Пройдет время несчитаное.

Явятся народы неведомые.

Отопрут заветный комодик‚ усмотрят шкатулку под красной кожей‚ вынут бумаги стопку‚ пролистнут наугад:

"...ангела вам хранителя и ангела утешителя. Писание сие для потомков назначено‚ история позабытых деяний‚ ибо толкование в книгах обретаемо: для ищущих правды‚ а не единой забавы. Бога ради‚ снизойдите к неразумию моему. Познайте из записей моих‚ что вы‚ далекие‚ обрели. Попечальтесь‚ что утеряли..."

1

– Не могу не поделиться‚ – сказал Караваев. – Возникшими у меня сомнениями...

Было лето.

Доспевала малина.

Грибов в лесу – ступить негде.

Светлые дни. Теплые ночи. Купания нагишом на прогретой отмели – раку не утонуть.

Мария Викентьевна разливала чай в беседке. Самовар в медалях попыхивал благодушно старым‚ заслуженным генералом. С крюка под потолком свисала до стола медная‚ начищенная до блистания керосиновая лампа – хвостом жар-птицы‚ освещая чашки с сахарницей‚ сливочные сухарики‚ слоёные пирожки на блюде. Книга лежала на скамейке‚ открытая на случайной странице: "Мария Викентьевна разливала чай в беседке..." Натужно гудели шмели‚ отлетая на заслуженный ночлег. Покой разливался по округе. Талица на бугре нежилась избами в нежаркой истоме. Луна обвисала за дальним лесом‚ отправляясь на неспешную ночную прогулку.

Верить в сомнения не хотелось.

– Не могу не поделиться... – повторил он упрямо.

Ему нравилась Мария Викентьевна. Его волновали пышные‚ тяжеловатые прелести. Его будоражило отсутствие мужа‚ который отошел ко сну после долгого именинного обеда.

Жизнь была хоть куда.

Случай представлялся исключительный.

Но истина – она дороже.

– Будет вам‚ Караваев‚ – с ленцой тянула Мария Викентьевна‚ помешивая ложечкой в стакане. – Вечно вы не о том...

Эта её ленца‚ хрипота с завлеканием‚ эти прелести‚ что отваливали тонкую материю и лежали вольно‚ напоказ – нет сил вынести!

Мешал только Викуша‚ настороженный и несговорчивый‚ что примостился за столом в недобром молчании‚ будто охранял маму от посягателя.

Викуше пять лет.

У Викуши день рождения.

Гости разъехались к ночи‚ много гостей‚ после обеда с купанием‚ накричавшись всласть‚ взбаламутив тихую их речку, наглядевшись на трескучие потешные огни. Остался один Караваев – крупный‚ упитанный‚ пышноусый‚ и ложечка беспокойно взвякивала в стакане у Марии Викентьевны.

Месяц завершал лето.

Год завершал столетие.

Время осмысливать прожитое‚ завершать задуманное, решаться на немыслимое на пороге туманных далей.

– Викуша‚ – пропела мама. – Пойди к себе‚ поиграй...

Полная луна явила наконец себя‚ подпираясь верхушками резных сосен. Будоражила и тревожила‚ манила и приневоливала в великолепии блистательного равнодушия.

Викуша – у него особенность. Викуша в полнолуние – прорицатель будущего‚ но этого никто не знает‚ а он тем более. Затихает вдруг‚ как леденеет‚ глаза округлые‚ в точку: Викуша не здесь. Видит он‚ как мама разоблачается‚ будто в купальне‚ обнажая перед Караваевым спелые свои красоты‚ говорит в задыхе и невпопад:

– Не стыдно‚ когда раздеваешься‚ а за тобой подглядывают. Стыдно‚ когда подглядывают‚ а ты плохо выглядишь...

Сморгнул с затруднением‚ прогоняя наваждение‚ и пошел в дом.

2

Папа у Викуши служил по почтовому ведомству.

Папа принес для сына карту империи и расстелил в детской комнате. Папа-выдумщик: вместо ковра.

Это была не вся империя. На всю недостало бы и гостиной. Лежала на полу почтовая карта со многими подробностями‚ от Зауралья и до Камчатки, огромная карта на плотной бумаге‚ наклеенной на холстину‚ и Викуша ползал по ней с нежного возраста‚ делал с упоением первые свои шаги. Сибирь – край студеный‚ не всякому его одолеть‚ но Викуша без спотыкания переступал через льды вековые‚ реки текучие‚ города поставленные‚ через кочевых и оседлых инородцев‚ с легкостью осваивал нехоженые пространства: плотность населения – ни единой души на квадратную версту. А счастливый папа‚ знаток географии‚ перечислял племена-народы‚ через которые Викуша перешагивал:

– Манси и ханты. Коряки и камчадалы. Эвены c юкагирами‚ селькупы‚ енисейские самоеды, ненцы и нганасаны... Гляди‚ Маша! – кричал папа в восторге от собственной выдумки. – Его шаги – великаньи! Душа станет великанья! Мысли! Созреет для великих дел!..

Викуша уродился таков: тих и податлив. Папа прозывал его "мягким знаком"‚ желал сыну мужества с упорством для обережения от "твердых знаков"‚ подстерегавших за углом‚ а потому вывозил карту на дачу‚ чтобы Викуша не позабыл за лето прежние великаньи привычки. Играть в солдатики на Среднесибирском плоскогорье. Кувыркаться с Кутей на Верхоянском хребте. Задрёмывать на Западно-Сибирской равнине‚ ногами в Карское море.