– Вам письмо, сэр.

Джозайя взглянул через плечо на знакомую серую тень управляющего.

– Что в нем, старина? – спросил он, накладывая мазки на холст.

Мистер Эскер тотчас же сломал печать на письме и прочитал:

– Джозайя, наш контакт в «Таймс» сообщает, что ответ на наше объявление получен. Шакал заглотил приманку. «Отшельники» непоколебимы. Его личность остается неизвестной. От Торна ни слова…

– Достаточно. Спасибо, Эскер. – Джозайя с уколом смущения вернулся к реальности. Он так увлекся своим делом, что пожертвовал осторожностью и впутал Элинор в самое опасное дело «Отшельников». – Я просмотрю письмо позже.

Эскер с ворчанием ушел и закрыл за собой дверь.

– Шакал? «Отшельники»? – Элинор распахнула глаза. – Вы гонитесь за шпионом или выслеживаете отъявленного преступника, мистер Хастингс?

Ему пришлось прикусить щеку, чтобы сдержать улыбку.

– Не совсем. Это… просто небольшое дельце. Мы с друзьями работаем… над одним приватным вопросом.

– И мистер Радерфорд участвует?

– Почему вас это интересует? – спросил Джозайя, несколько раздосадованный вопросом. – Вас заботит безопасность Майкла?

– Едва ли. Но поскольку он озабочен вашей безопасностью, то я бы очень хотела убедиться, что ваш защитник и нянька в курсе того, во что вы впутались… включая «наживку» и «шакала». Но я вовсе не собираюсь вмешиваться в ваше личное дело.

Джозайя невольно улыбнулся: Элинор была такая грозная… и такая соблазнительная! Он поймал себя на том, что задавался вопросом: как мужчины выдерживали брак с красивыми женщинами, обладающими еще и острым умом?

– Я член небольшого кружка джентльменов, известного под именем «Отшельники». И должен заметить, что в некоторых других кружках… вязания больше, чем опасного озорства.

– В кружках вязания обычно не бросают «приманку» «шакалам» и не дают тайные объявления в газетах, мистер Хастингс. – Зеленые глаза Элинор неодобрительно сверкнули. – Но еще раз повторяю: меня это не волнует.

Джозайя снова прикусил щеку.

– Насчет вязания – могу только предполагать… Поскольку вязать не умею.

– Вы хитрец, мистер Хастингс! – Элинор рассмеялась. – Думаю, десятки кружков вязания прекрасно обходятся без вас.

Джозайя подождал несколько секунд, потом спросил:

– О чем вы думаете, мисс Бекетт?

– Я думаю о том, что мне следовало получить рекомендации, когда вы предлагали их мне.

– А вас не мучит жажда, мисс Бекетт? Почему бы не позвонить Эскеру, чтобы принес нам какого-нибудь питья?

Элинор пожала плечами.

– Но он уже принес нам поднос с чаем…

Джозайя тут же кивнул.

– Ах да!.. Я забыл! Налить вам?..

Она покачала головой:

– Нет, спасибо.

«Вот и хорошо», – подумал Джозайя, прекрасно сознавая, что его удача может оказаться не слишком надежной. Ему не хотелось обнаружить на одежде очередное «необъяснимое» пятно. Взяв палитру и другую кисть, он снова сосредоточился на холсте.

– Тогда вернемся к работе.

– Вы сегодня очень деловитый, мистер Хастингс.

– Я человек с миссией. – Он поднял на Элинор глаза. – Сидите спокойно, пожалуйста.

– Мистер Хастингс… – Она вздохнула. – Почему бы вам снова не поцеловать меня?

«Черт! Это уж слишком для моего душевного спокойствия…»

– Я предпочитаю во время работы не разговаривать, мисс Бекетт. – Он снова взялся за кисть, но знал, что это притворство. Секунды отделяли его от того, чтобы снова «услужить» ей… и испортить весь день.

– Вы сказали, что я не должна переступать черту. И вчера, когда попросили, я ушла без протеста.

– С вашей стороны очень… любезно, что вы сделали это, мисс Бекетт. Я перед вами в долгу.

«Господи, я уже чувствую жар во всем теле! Я оказался в том же положении, что и вчера в парке. Потому что… Если я хоть немного знаю мою Элинор, дальше последует…»

– Я хочу, чтобы вы снова поцеловали меня, мистер Хастингс. Я хочу, чтобы вы это сделали – хотя бы для того, чтобы я уверилась, что тот поцелуй был реальностью. – Она так прелестно разрумянилась, что у него сердце защемило при взгляде на нее.

Джозайя осторожно отложил кисть с палитрой и поднялся с табурета.

– Тогда давайте сделаем это, а потом посмотрим, сможем ли мы… оставить все эти вопросы в покое и вернуться к работе.

– Да, хорошо… – едва дыша, ответила Элинор. И в ее глазах словно отражалось его, Джозайи, собственное желание. – Да, пожалуйста…

Он опустился на колено на помосте и безо всяких предисловий подался вперед, чтобы заключить ее в объятия. Джозайя намеревался ограничиться легким поцелуем, но все благие намерения мгновенно были забыты, едва лишь он прикоснулся к Элинор. Он дал себе волю – сейчас не было места ограничениям и сдержанности.

Это было завоевание без жертв, поскольку Элинор в своем желании была под стать ему и поцелуй их начался так, словно и не прерывался в парке. Джозайя пробовал на вкус ее губы, смакуя ощущения, которые она пробуждала в нем; Элинор же, всем телом прижимаясь к нему, наслаждалась его поцелуем.

Его мужское естество наливалось и твердело, и он невольно содрогнулся – возбуждение требовало выхода, вожделение захлестывало его. Джозайя глухо стонал, а Элинор, трепетавшая под его ласками, старалась прижаться к нему как можно крепче.

Теперь уже Джозайя целовал ее в шею, касаясь языком впадинки, и он с нетерпением ждал того момента, когда она вскрикнет, умоляя о большем. Его дыхание, овевавшее нежную выпуклость ее груди над декольте, соперничало с ее жаром, и Элинор казалось…

Ох, она никогда не думала, что каждый дюйм ее кожи станет словно наэлектризованным и вопреки всем законам физики создаст ошеломляющий каскад электрических дуг. Элинор чувствовала, как ее груди наливались и тяжелели, а соски болели от соприкосновения с одеждой. По телу ее раз за разом пробегала дрожь, и она то и дело тихонько стонала.

Джозайя нашел под тяжелым бархатом и нижними юбками влекущую округлость ее ягодиц и, чуть приподняв Элинор, уложил девушку на диван, прижав спиной к подушкам.

«Слишком легко… Слишком быстро…» – промелькнуло у Джозайи, но к этому моменту он уже растерял последние остатки здравомыслия.

Да, слишком легко приподнять красный бархат и дать рукам то, чего они жаждали. Его благопристойная леди носила благопристойные чулки и фланелевые панталоны, но он искал ее плоть в прорезях белья и наконец добрался до бархатистых складок ее лона, уже влажных от желания.

Элинор ахнула, но это был скорее вздох, чем протест, – она нисколько не противилась. И тотчас же пальцы Джозайи обнаружили то, чего он больше всего стремился коснуться. Тугая маленькая жемчужинка выступала между складками, и он, кружа вокруг нее пальцем, пережил настоящий триумф, когда последовала реакция – откровенная и бесстыдная.