С подобным аргентинское правительство согласиться, конечно, не могло. Пойти на это — означало потерять часть Огненной Земли. А кроме малоплодородного и заброшенного острова Эстадос, Аргентине по договору 1881 года не принадлежал ни один другой остров. Чили же владело всем Магелланийским архипелагом к югу от пролива Бигл и к западу от Магелланова пролива.

Теперь все зависело от решения переселенцев. Что предпочтут они: быть концессионерами в Африке или владельцами острова в Магеллании? И ответ надо было дать как можно скорее. Чилийское правительство наделило капитана корабля всеми полномочиями. Оно приказало ему оставаться на острове две недели, а затем покинуть его, независимо от того, будет договор подписан или нет. Если ответ будет положительным, переселенцы немедленно обретут статус владельцев острова Осте и смогут поднять над ним любой флаг, какой им только вздумается. В случае отрицательного ответа правительство сообщит, когда и какой корабль будет отправлен на остров, чтобы перевезти потерпевших крушение. Само собой разумеется, что сторожевик водоизмещением всего в двести тонн не справится с этой задачей. Что же касается американского корабля из Сан-Франциско, откуда должна была прийти помощь, то он прибудет не скоро, и переселенцам придется провести на острове еще несколько недель.

Столь неожиданное предложение привело переселенцев в чрезвычайное замешательство. Два дня оно обсуждалось в каждой семье. Но никому даже в голову не пришло обсудить его сообща. Все это казалось настолько невероятным, что многие вообще не приняли предложение всерьез. Наиболее дотошные приходили к капитану корабля за дополнительными разъяснениями. Они хотели еще раз убедиться в достоверности его полномочий, лично услышать от него, что независимость острова гарантируется самим правительством Чилийской Республики.

Капитан всячески убеждал интересовавшихся дать свое согласие. Он объяснял причины, побудившие правительство пойти на такой шаг, говорил, что оно очень заинтересовано создать в Магелланийском архипелаге новые поселения колонистов, наподобие процветающего Пунта-Аренаса.

Официальная дарственная была уже заготовлена, и оставалось только поставить под ней подписи.

— Чьи подписи должны быть на дарственной? — поинтересовался мистер Родс.

— Уполномоченных, которых изберет общее собрание переселенцев, — отвечал капитан.

Он живо рисовал будущее колонии: поселенцы сами организуют свою жизнь, решают, избирать ли им главу острова, сами выбирают подходящий для нее государственный строй. При этом без всякого вмешательства со стороны правительства Чилийской Республики.

Судьба поставила людей перед выбором. Кто они были? В основном американцы, а также немцы, канадцы, ирландцы, и все — бедняки, вынужденные покинуть родину. Общество помощи переселенцам приобрело земельную концессию в африканских владениях Португалии, но всего лишь на оговоренный срок и без права передачи земли в собственность переселенцам. Но, поскольку каждый думал о себе, их не очень волновало, где пустить корни. Главное — обеспечить семью всем необходимым.

Пассажиры «Джонатана» прожили на острове целую зиму и убедились, что морозы здесь вполне сносные, а летние месяцы щедры дарами, которых, пожалуй, не найдешь и на более близкой к экватору широте. В Британской Колумбии, Доминионе[162], северных районах Соединенных Штатов зимы гораздо суровее и продолжительнее, растительность не восхищает ни разнообразием, ни ранним развитием.

Само собой разумеется, эмигранты решили положиться на тех, кто выделялся своим социальным положением, образованием, умом. И вот главы семейств пришли посоветоваться с теми, кому полностью доверяли: с мистером Родсом и дюжиной наиболее влиятельных его товарищей. То и дело проводились собрания; вопрос изучали в различных аспектах. Обсуждали все «за» и «против».

Большое сожаление у всех вызывало отсутствие Кау-джера, покинувшего остров именно в это время! Никто другой не смог бы подсказать лучшего решения. Скорее всего он посоветовал бы принять предложение чилийского правительства, тем более что речь шла об обеспечении независимости одного из одиннадцати крупных островов Магелланийского архипелага. Мистер Родс не сомневался в этом. И к голосу Кау-джера прислушались бы.

В конце концов, после долгих обсуждений, стало ясно, что основная масса поселенцев склонна принять предложения чилийского правительства. В их числе был и мистер Родс. Он и его сторонники привели веские доводы в пользу такого решения. Новая колония будет их собственным владением, тогда как в заливе Лагоа они должны подчиняться португальским властям, не говоря уже о соседстве англичан из Капской колонии, населения Оранжевого Свободного государства и республики в Претории[163], а также риске, которому подвергнет колонию опасное соседство со страной кафров[164]. Конечно, обо всем этом они знали и раньше, до заключения договора с Обществом помощи, но тогда выбирать не приходилось. Сейчас же представилась возможность основать колонию в лучших условиях, на острове Осте, где они уже прожили восемь месяцев. К тому же не надо пускаться в дальнее плавание. Да и сколько пройдет времени, прежде чем придет корабль, который отвезет их в залив Лагоа?.. А может быть, если судно задержится с прибытием, им придется пережидать в каком-либо чилийском или аргентинском порту, чтобы избежать второй зимовки?.. Нельзя также упускать из виду, что колонисты смогут рассчитывать на поддержку чилийского правительства, а между островом Осте и Пунта-Аренасом установится регулярное сообщение. На берегах Магелланова пролива и в других местах архипелага возникнут фактории. С развитием рыболовства расширится торговля с Фолклендскими островами. Несомненно, в скором времени Аргентина обратит внимание на территории Огненной Земли, омываемые проливом Бигл, и там появятся поселения[165], которые будут конкурировать с Пунта-Аренасом, и у Огненной Земли, подобно полуострову Брансуик, будет своя столица.

Доводы были весомы, и все высказались за положительный ответ капитану сторожевика. Впрочем, влияние мистера Родса и нескольких его друзей было решающим.

Надо сказать, что братья Меррит и их сторонники одними из первых приняли предложение чилийского правительства. Вероятно, у них были свои мотивы. Может быть, они хотели остаться на независимом острове, чтобы проводить в жизнь свои идеи: обобществить собственность, привить поселенцам дух коллективизма, а там и анархизма, создать идейный центр, куда устремятся вольнодумцы, отвергающие законы и порядок, люди, которых изгоняют цивилизованные нации? Какое будущее!