— Извини, приятель, я прослушал. Что ты сказал?

— Может, возьмете меня к себе в отдел? — повторил просьбу солдат. — Пожалуйста… я буду очень стараться!..

— Извини, но это зависит не только от меня. Штат укомплектован, а «раздувать» его границы я не могу, — он посмотрел на расстроенное лицо солдата, на его исцарапанные руки, и уточнил:

— Где сейчас дежурный?

— А зачем он вам? — испуганно и совсем по-мальчишески спросил солдат.

Туманов удивленно поднял на него глаза, но тут же догадался, что он просто боится, как бы Андрей не рассказал его сержанту о просьбе солдата улизнуть из под «жесткой опеки» Пискунова.

— Есть у меня к нему пара личных вопросов, — Туманов одобряюще улыбнулся солдату.

— Он в туалете, — тихо сообщил тот. — С каким-то солдатом из соседнего батальона.

Андрей кивнул и пошел в туалетную комнату. Пискунов стоял спиной к выходу и схватив за отворот гимнастерки какого-то перепуганного солдата, яростно встряхивал его, что-то отрывисто приговаривая сквозь зубы.

— Коля, — позвал Андрей.

Пискунов обернулся и радостно предложил:

— Присоединяйся, Андрей. Ты у нас общепризнанный «Макаренко», вот и продемонстрируй свой талант на этом засранце… Вконец оборзела «молодежь»! «Зеленый», а борзый!..

При этом он так встряхнул солдата, что бедняга с глухим стуком ударился о выложенную кафелем стену затылком.

Туманов вгляделся в лицо солдата и покачал головой:

— За что же ты его «линчуешь»?

— Старшина его роты попросил у меня взаймы плакаты по стрельбе, да по метанию гранат, а теперь вот с этим «орлом» переслал обратно. У меня все дневальные заняты, так я этому наглецу приказал туалет малость почистить. А он упирается — не хочет. Отказывается выполнять приказы старших по званию!.. «Блокадник» чертов!

— Коля, — ласково сказал Туманов. — А я ведь тоже из Питера. Забыл?..

Пискунов заметно смутился. Несмотря на то, что он был на полголовы выше Туманова и куда шире в плечах, конфликтовать с задиристым командиром «осназа» ему не хотелось.

— Я же не про тебя… Ты знаешь — я тебя уважаю… Ты — мужик — «что надо»… Кхм-м… А вот эта «зелень»…

— А знаешь, в чем дело? — спросил Андрей. — Из четырех дневальных у тебя трое спят. Им — «положено». Вот ты с одним дневальным и остался. С тем, с которым в силах справиться… А остальные на тебя… Ну, скажем — плюнули…

— Вот что, Туманов… Не хочешь помочь, тоща вообще не лезь. Я в твои дела не лезу.

— Это неудивительно, так как невозможно. Ты когда-нибудь видел, чтоб у меня кто-нибудь из отряда «отлынивал» в то время, когда остальные работают?

— Да у тебя вообще «чокнутое» отделение. «Дедушки», как «молодые» вкалывают, и не стыдятся… Я бы повесился от такой жизни.

— Зато отряд как один механизм работает. Друг за дружку глотки перегрызут. Впрочем, это неважно… Кулагин, — обернулся он к напряженно ожидающему конца их спора солдату. — Ответь мне только на один вопрос: почему каждый раз, когда я тебя вижу, тебя обязательно кто-нибудь бьет?

Бывший сокурсник Туманова по училищу печально пожал плечами:

— Не знаю, Андрей… Не знаю, товарищ сержант. Наверное, потому что я — еврей.

— Так ты еще и еврей?! — удивился Пискунов. — Совсем обалдеть можно! Куда дивизия катиться?! Раньше в дивизию только четыре «нации» брали: русских, хохлов, бульбашей и петербуржцев… А теперь уже и евреев потянули…

— Ох, не читал ты Ветхий Завет, и не слышал о том, как эти парни воевать умеют, — вздохнул Туманов. — Кстати, он еврей только по отцу. Кулагин Сергей Яковлевич. Но, полагаю, бьют его не за это… Отпусти его, Коля. Лучше подними кого-нибудь из своих «дедов», да объясни, наконец, кто в вашем отделении сержант.

Но Пискунова эта идея явно не вдохновила.

— Нет уж, — сказал он. — Пусть этот «зеленый» гальюн чистит. А то приходят, понимаешь, «маменькины сынки»!.. Запачкаться боятся!

— Вот в своей роте и почистит… Когда ему его сержант прикажет. Отпусти его, Коля.

— Что ты лезешь?! — вспыхнул Пискунов. — В своем отряде хоть на голове стой, а в чужие дела нос не суй! Я сказал, что он будет сортир драить — значит, будет!

— Коля, — попросил Туманов. — Отойдем в спортуголок, там и поговорим. Неудобно как-то перед рядовым двум сержантам лаяться… А ты, Кулагин, никуда не уходи, понял?

— Так точно, — ответил Кулагин, с интересом разглядывая то раскрасневшегося от злости Пискунова, то с трудом сдерживающего себя Туманова.

Андрей повернулся и пошел в спортуголок. Пискунов направился за ним. Посреди зала сержанты остановились, выжидающе глядя друг на друга. Первым не выдержал Пискунов:

— Так что ты в мои дела лезешь?! Показать, какой ты хороший и правильный?! Или считаешь, что на тебя управы не найдется?

— Этот парень — мой знакомый. Коля, я тебя по- человечески прошу — оставь парня в покое. Был бы он в чем-то виноват, я, может быть, еще и промолчал. Но ты поймал первого попавшегося и именно он оказался моим старым знакомым. Я прошу тебя найти себе другой объект для упражнений в командовании…

— Чего это я должен отпускать этого «зеленого» только потому, что он — твой знакомый?! Главное — что он попался мне, а моим «знакомым» он не является. Что ты — «шишка» какая-то, чтоб я твои рекомендации выполнял?

— Коля, мне вообще не нравится твое отношение к солдатам, но я в это дело не лезу — у каждого своя «территория», и каждый сам устанавливает на ней свои законы… Но этого парня ты отпустишь!

— А не пошел бы ты?! Показушник несчастный, — разозлился Пискунов окончательно. — Я завтра с мужиками поговорю, и мы еще посмотрим!..

— Я очень старался быть дипломатичным, — перебил его Туманов. — Но у меня ничего не получилось… Плохой из меня дипломат. Попробую объяснить по- другому… Если ты не отстанешь от парня — по стенке размажу!

— Ах ты! — выдохнул Пискунов, и неожиданно, с короткого размаха, ударил Туманова в челюсть.

Андрей покачнулся, но устоял. Помотав головой, словно отряхиваясь от воды, и пригнувшись, бросился на противника, проскальзывая под занесенной для следующего удара рукой. Обхватив Пискунова за пояс, рванул в сторону, заставляя потерять равновесие, и что было сил швырнул о стену. От могучего удара зеркало, висевшее на стене, треснуло, а Пискунов, с ошалевшими от неожиданности глазами упал на кафельный пол, молча открывая и закрывая рот.

— Я обещал, что «по стене размажу»? — мрачно спросил Туманов, морщась от боли в челюсти. — Ничего не повредил?

Пискунов потер затылок, помассировал плечо и отрицательно покачал головой, все еще не в силах прийти в себя.

— Вот и хорошо, — вздохнул Туманов. — Давай на этом и разойдемся. А парня все же оставь… Земляк все-таки…