– Клевета и оговор! И в Лиге нет ни одной ведьмы или колдуна!

– Люди считают иначе. Выйдите из вашей оранжереи и спросите первого встречного о делах Лиги. Что он ответит? То же самое: заклинания, сглаз, порча…

– Ничего подобного! Только пророчества.

Он хитро прищурил глаз:

– Вот я и говорю: заклинания и так далее… В чем разница?

Я разозлилась:

– В принципе! Колдунов и ведьм не интересуют последствия их дел. Им нужен только результат здесь и сейчас.

– Не только им, но и всем. Разве не так? Разве вас интересуют последствия предвидения, брошенного вами в мир? Разве вы задумываетесь о том, что человек, вместо того чтобы пойти направо и голову сложить, пойдет налево и коня потеряет, а семье пахать не на чем станет, и голову сложит уже не один, а семеро по лавкам? Разве вас заботит, что кто-то сляжет в горячке, услышав прорицание?

Это он за Иби переживает. Но разве я могла предположить, что она телепатка? А разве не могла? Могла. Но невозможно постоянно жить на несколько шагов впереди самой себя, в раздвоенном состоянии. Разве понять им, как это мучительно – раздирать саму себя на части и сохранять при этом разум и целостность личности, не давая им разлететься в клочки.

Дункан разнервничался:

– Вы меня не убедили, жрица! Разницы нет. Но для меня Лига хуже. И знаете, почему? Потому, что вы лишаете людей выбора между возможностями, преподнося однозначное будущее. Вы лишаете их веры в собственные силы и отнимаете волю. Вы делаете их рабами рока, жестко определяя их жизнь предсказаниями. Вы уплотняете вероятность самим фактом предвидения.

– Мы всего лишь видим в хаосе возможностей, какая ближе к действительности, какая потребует наименьших усилий для осуществления и может быть реализована с наименьшими отклонениями от уже осуществленной. Мы всего лишь видим следствия уже существующих причин!

– Но влияете на условия, еще один необходимый компонент причинно-следственной триады!

– Если мы предсказываем извержение вулкана, мы тем самым не заставляем его извергаться! И никого не заставляем верить нашим предсказаниям! И не зазываем в храмы Истины, как гадалки на базаре!

– Человек любознателен. А вы просто пользуетесь тем, что людям свойственно планировать жизнь.

– То есть предсказывать! – улыбнулась я, загнав, наконец, в ловушку этого скользкого, пронырливого угря. – Самое человеческое качество, что отличает наш ум от животного. А вы говорите – ведьмы.

Рано радовалась. Угорь оказался скатом и молниеносно пробил в ловушке брешь:

– Конечно, ведьмы! Змеи лучше пифий чуют извержения и землетрясения, но планированием это не назвать. Вот и получается, что чутье провидиц ближе к змеиному, чем человеческому. Не напрасно одно древнее пророчище охранял пифон. И пифии столь же ядовиты, хотя некоторые и восхитительны.

– Поэтому Ильмест возжелал получить пифию для террариума? Змеи кончились? Придворные отравители остались без яда?

Ильчирский советник засмеялся и опять принял совершенно затрапезный вид. Хамелеон. Теперь точно напросится в провожатые, и цыпленка под рукой нет, где-то бегает. Дункан не преминул:

– Так в какой все-таки стороне находятся ваши планы на сегодняшний вечер, прекрасная жрица?

– Как же вы непоследовательны, магистр, – передразнила я его недавний ироничный тон. – Вы только что осудили змей Лиги и тут же спрашиваете прогноз будущего у одной из них. К тому же у потерявшей чутье.

– Потому и спрашиваю о планах, а не прогноз будущих событий, – поправил ухмыляющийся скат.

Сердце ёкнуло от нехорошего предчувствия. Но раз о планах речь…

– С уверенностью могу сказать, что они в противоположной от вас стороне!

Он горько вздохнул, а взгляд у него был странно задумчив, изучающий был взгляд.

– А ведь вы тоже не очень-то любите людей, среброкрылая фея.

– Некоторых очень не люблю! – ответствовала фея, со всех ног унося крылья подальше от лэппова дружка неопределенной масти.

«И за что мне их любить?» – подумала я, в очередной раз влетев со всего маху в опекуна, выскочившего из ворот башни.

– Ты мне скоро все печенки отобьешь, – проворчал мастер, отлепив меня от сюртука. – Что ты мечешься весь день как угорелая? О боги, на кого ты похожа! Рад, что ты еще жива. Рассказывай, что на этот раз произошло.

– А что, собственно, случилось? – тут же заинтересовалась я.

– А то, что сработал мой личный охранный дозор во время Совета! Кто на тебя напал в этот раз? На пять минут нельзя оставить!

Долго же он собирался на выручку! За это время дриада десять раз могла разложить меня по крупинкам и собрать обратно. Моя осторожность тоже заверещала: прячься, убьет!

– Осы! Представляешь?! Я сковырнула случайно их гнездо! Они, наверное, до сих пор за спиной злобствуют! – завопила я, тут же вытащив из запасников подходящую сценку для демонстрации. И ведь не совсем врала, если подумать.

– Голубушка, а твоя мечта о карьере в цирковом балагане была не так уж и плоха, – скептически скривился опекун. – Кстати, Дьюви уже уехала, можешь ее не опасаться. Еще одна угорелая. Даже не попрощалась лично… Нет, никакого нарушения этикета. Ты плохо представляешь внутреннюю жизнь Лиги. Дьюви испросила позволения телепатически и так же получила разрешение… Да, ей дана была санкция на разговор с тобой. Кто бы поговорил с тобой без санкции!.. А убийцы – особая категория посетителей, они обычно не разговаривают… А Дункан тоже особая категория, почти как убийцы. Лицо официальное. Тут уже имеются взаимные обязательства между Лигой и Орденом о неприменении наших возможностей друг к другу… Конечно, мы контролируем. Доверяй, но проверяй… Какие подозрения? Он политик, а не безумец, чтобы идти против всех разом… Конечно, она доложила о вашей беседе. А что там было докладывать? Я же говорил, что пророчества не было, но ей втемяшилось… Остальные отправляются через полчаса. Не хочешь поприсутствовать, платочком помахать? Тогда увидимся за ужином.

Хорошо говорить с телепатом: можно голосовые связки лишний раз не напрягать, спрашивая. Энергично отказавшись от церемонии прощания с отцом (опять какую-нибудь гадость скажет), я тут же переписала ночные планы на вечер.

Дьюви, похоже, соблюла условия вынужденного договора: если бы она доложила о неожиданном поединке, ее бы так просто не отпустили. Меня тоже. Придется надеяться на это предположение. Все равно ничего не скажут, даже если пронюхали. Они редко говорят в лоб, предпочитая молча делать свои поправки внутри. Как я сегодня неблагодарна, как ненавижу эту Лигу, мою единственную престарелую родственницу, пестовавшую меня с пеленок! Я вдруг осознала, что утренний сине-золотой океан бурлит, словно не исчезал никогда. Что за наваждение! Значит, не с погибшим узником он связан. Значит…