Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— По мне, так слетевший с катушек оборотень — это реальная угроза. — Заметил Ньюман.
— Может, Бобби оказался слишком быстр, и он не успел выхватить ствол? — Предположила я, чувствуя себя адвокатом дьявола.
Мы оба уставились на дверь, стараясь визуализировать произошедшее. Теоретически, леопард мог скакнуть от двери прямо к столу.
— Все ящики были задвинуты так, как этот?
— Вроде бы да.
— Поспрашивай у кого-нибудь из тех, кто оказался на месте преступления первым. Просто узнай, заметили ли они, что что-то было передвинуто, испорчено или открыто в районе стола, за вычетом того, что валяется в этой куче на полу.
— А если никто не вспомнит, что ящик был открыт?
— Рэй был готов защищаться в случае чего. Даже если леопард вышиб дверь и прыгнул к столу, ящик должен был быть открытым. Не факт, что у Рэя было время, чтобы выхватить ствол, прицелиться и выстрелить хотя бы один раз. Сам знаешь, как быстро двигаются оборотни.
— Значит, он открывает ящик, и в этот момент леопард бросается на него. У Рэя и правда присутствуют такие раны, будто он защищался руками.
— Во время прыжка леопард мог разбить лампу и свалить все со стола на пол. — Сказала я.
— Мы пытаемся понять, как это сделал Бобби, или как кто-либо в принципе мог сделать это? — Уточнил он.
— Мы пытаемся докопаться до правды. — Ответила я.
Он кивнул.
— Ладно. Что теперь?
— Мне чертовски любопытно, заряжен ли ствол, и серебряные ли в нем пули.
Мы с Ньюманом посмотрели на пистолет. Мы можем проверить магазин якобы потому, что не хотим оставлять заряженный ствол в доме, где уже произошло убийство, или это будет превышение полномочий?
Двери открылись и шериф Ледук вошел в кабинет, как к себе домой. Даже если его немного подкосило, он уже взял себя в руки. Он снова был Дюком Ледуком, когда сказал:
— Трой сказал, что твой ордер пришел, Ньюман. Пора вернуться в город и заняться своими прямыми обязанностями.
— Тот факт, что ордер уже прибыл, просто дает мне легальное право убить заключенного. Это не значит, что я должен все бросить и казнить его, как только получу бумагу. — Возразил Ньюман.
— Трой говорит, что дата, которая проставлена в ордере — это ночь убийства. Так что твои изначальные семьдесят два часа урезаются как минимум до шестидесяти. Ты должен закрыть ордер до истечения дедлайна. Твои часики тикают, Вин.
— Может, это часики Бобби тикают?
— Мне начинает казаться, что ты трус, Вин.
— А мне начинает казаться, что вы — мудак. — Вмешалась я. — Но не будем переходить на личности. — Я сфотографировала пистолет на свой телефон. Если в магазине были серебряные пули, то это только подтвердит вину Бобби, потому что в таком случае мы можем сделать вывод, что его дядя боялся своего пушистого племянника.
— Что вы там снимаете?
— Ствол.
— У Рэя в столе всегда была пушка для самозащиты.
— Спасибо, что своевременно поделились с нами этой информацией. — Иронично заметила я.
— Мы, мудаки, не очень-то любим делиться.
— Я прошу прощения за то, что назвала вас так, но сострадание нельзя приравнивать к трусости.
— Нет, Блейк, он прав. — Встрял Ньюман. — Я не уверен, что у меня хватит духу убить Бобби.
— Это не делает тебя трусом, Ньюман.
— А кем меня это делает? — Спросил он.
— Человеком.
17
Дедлайн начинал отсчет в ночь убийства, и единственная хорошая новость заключалась в том, что Кейтлин и Ливингстон согласились нам помочь. Мы договорились встретиться в офисе шерифа после того, как Кейтлин закончит свою работу с отпечатками в доме. Если следы принадлежали Бобби, то он лживый ублюдок, который наверняка виновен, но если нет, то мы с Ньюманом были в числе тех немногих, кого терзали обоснованные сомнения по этому поводу. Достучаться до судьи будет непросто, но с чего-то же надо начинать.
Дюк все еще сидел в своей машине, когда мы с Ньюманом поравнялись с ней. Благодаря свету в салоне было видно, что он разговаривает по телефону. Водительская дверь была открыта, словно звонок застал его врасплох, когда он уже собирался выходить. Мы припарковались и направились к нему.
Дюк на минутку отключил звук и сказал:
— Это моя жена. Вы идите вперед. Скажите Трою, что пришли за своим ордером. Он обещал распечатать его.
Мы кивнули и направились к зданию, услышав вдогонку кусок разговора:
— Милая, я буду дома, как только смогу. Я знаю, что ей больно, но она не хочет переходить на лекарства уровня хосписа.
Мы с Ньюманом прибавили шаг, словно стали невольными свидетелями чего-то чересчур личного. Думаю, так и было. У меня детей нет, так что я и представить себе не могла, каково это — наблюдать, как человек, кого я люблю, умирает вот так.
Ньюман замер у двери маленького отделения местной полиции.
— Господи, лекарства уровня хосписа…
— Я даже не уверена, что понимаю, о чем речь. — Сказала я.
Он положил ладонь на дверную ручку, но не спешил поворачивать ее.
— Это когда тебя до такой степени напичкают обезболивающими, что ты отрубаешься и просто спишь в ожидании конца. Когда доктора предлагают такое, это значит все, надежды больше нет. Ты просто ждешь, когда тело не выдержит.
Прозвучало так, словно Ньюман говорил по личному опыту. Я задумалась, стоит ли мне спросить у него об этом, или лучше блюсти кодекс парней и не лезть в его личные дела. Я все еще размышляла об этом, когда мы услышали пальбу. Звучало так, будто кто-то стрелял внутри здания. Пушки появились в наших руках как по волшебству и мы рванули через дверь на звуки стрельбы.
18
Я хотела проверить помещение, чтобы убедиться, что никто не сныкался под столом или типа того, но Ньюман уже рванул прямо к дальней двери, за которой находилась комната с клетками. Я держалась за ним, потому что была его группой поддержки, но это было опрометчиво, а опрометчивость может привести к гибели нас обоих. Буквально секунда ушла у меня на то, чтобы понять, что офисная зона была пуста, и вот мы уже оказались у дальней двери. Ньюман даже не стал проверять, заперта ли она — он просто вышиб ее, впечатав ботинок рядом с замком. Дверь распахнулась, потому что не просто не была заперта — она даже не была толком прикрыта. Она впечаталась в стену и по инерции отлетела обратно к нам. Ньюман остановил ее одной рукой,
