– Ладно, черт с тобой… досказывай, что осталось!

– Значится, шмальнул этот бандюган по «Олесе» и попал, должно, прямо в бак с горючкой… так рвануло – у меня прямо уши заложило, на пару минут вовсе оглох. Только видел, как «Олесю» на куски разнесло вместе со всем экипажем…

– Никто не выплыл?! – хмуро переспросил Кирилл.

– Какое! – Обмылок безнадежно махнул рукой. – Одни щепки по волнам плавали! Еще я видел, что главный над этими бандитами того, который по «Олесе» шарахнул, за грудки тряс… вот прямо как ты меня. Зачем, мол, стрелял, когда они нам живые нужны были… да только поздно, поезд ушел в голубую даль… Потом они один мотор починили и маленько на нем по месту взрыва покружили – тоже думали, не выплывет ли кто из ваших. Только все впустую, никого не нашли. В общем, я тут среди камушков схоронился, чтобы они меня не заметили – им ведь, поди, свидетели-то без надобности… а потом уж, когда они прочь уплыли, я тихонько выбрался и сюда прибег, в «Василек»…

– Ну да, и устроил тут… «Аншлаг» с «Кривым зеркалом» в одном флаконе… – хмуро проговорил Кирилл.

– Не знаю никакого такого зеркала, – пробормотал бомж. – А только люди, само собой, интересуются… ты, паря, часом не забыл ли, что мне бутылку обещал?

– Не забыл! – отмахнулся Кирилл и швырнул на стойку деньги.

– Вот так и потерял я и корабль, и экипаж… – закончил он свой рассказ и снова потянулся к бутылке.

– Может, кто-то из ваших уцелел? – сочувственно спросил Слон.

– Какое там! – вздохнул Кирилл. – Если бы кто уцелел – местные бичи непременно бы узнали… в «Васильке» все знают, где что случается. А так – ни слуху ни духу… и бандюганы больше в Лебяжьем не появлялись. И этот пропал, заказчик наш, Леонид Борисыч… Я ведь потом попробовал ему звонить – хотел спросить, знает ли он, что с ребятами случилось, и что мне теперь делать…

– Ну и что? – заинтересованно переспросил Слон.

– А ничего! Ни по одному телефону он не отвечает – ни по домашнему, ни по мобиле… не иначе прознал про ту историю и сбежал куда-нибудь от греха подальше… В общем, давайте еще ребят помянем…

Под строгим взглядом Кирилла мне пришлось выпить водку, плескавшуюся в стакане. Я закусила хрустким огурцом и почувствовала, что перед глазами все плывет. Я ухватилась за стол, чтобы не свалиться со стула. Пожалуй, водка оказалась последней каплей. В самом что ни на есть буквальном смысле.

– Дусь, ты что? – донесся, как сквозь вату, озабоченный голос Родиона.

Сильные руки подхватили меня и подняли в воздух, после чего сознание окончательно покинуло мой измученный организм.

Очнулась я от жары. Было такое впечатление, что я нахожусь в Африке, где-нибудь на Берегу Слоновой Кости. Или в пустыне Сахаре. Нет, наверное, все-таки на морском побережье, потому что вдалеке слышался ровный гул прибоя. На мне лежало что-то душное и тяжелое, что при более внимательной идентификации оказалось ватным одеялом. Я пошевелилась, чтобы его сбросить, ожидая, что сейчас пружины на моем продавленном диване зайдутся астматическим хрипом. Но нет, диван и не подумал скрипеть. И вообще, это был не мой диван, мой по старинке раскладывается на две половинки, так что посредине образовывалась глубокая неудобная щель. Подо мной же было ровное спальное место, в меру мягкое, и пылью нисколько не пахло. Я села, отбросив одеяло окончательно, и поняла, отчего так жарко. Я спала полностью одетой, в джинсах и свитере. Тогда я вспомнила, как позорно отключилась на кухне у Слона, словно выпила не два глотка, а две бутылки водки. Очевидно, Слон, уложив меня на диван, постеснялся раздеть. Очень благородно с его стороны! Но все тело зудело от того, что я спала одетой. К тому же в комнате было ужасно душно.

Глаза привыкли к темноте, и я угадала очертания окна и письменного стола, на котором слабо светился зеленый огонек монитора. Ах да, Слон ведь программист, работает по ночам. Но сейчас компьютер был выключен, из-под стола торчала раскладушка, а на ней кто-то лежал, неудобно скорчившись. Кому еще там лежать-то, как не Слону? Рокот прибоя за стенкой перешел в низкий регистр и стал более ритмичным, как будто волны накатывали одна за другой.

Однако надо что-то делать, в том смысле, что если я немедленно не вдохну свежего воздуха и не глотну водички, то умру от обезвоживания. Я слезла с дивана и крадучись направилась к двери. И, конечно, в темноте не рассчитала и налетела на раскладушку, да мало того, еще и плюхнулась прямо на Слона.

– А? Что? – всполошился он. – Ты кто?

– Конь в пальто! – невежливо ответила я. – Ты что придуриваешься?

Разумеется, когда я попыталась встать, у проклятой раскладушки подломились ноги, и мы свалились на пол.

– Ну ты даешь! – громко сказал Слон. – Почему это ты на меня свалилась?

– Тише ты! – прошипела я. – Еще соседа разбудишь, он припрется…

– Кто – Кирюха? – рассмеялся Слон. – Да его теперь пушками не разбудишь! Слышишь рокот за стенкой? Так это его храп!

– Как-то по-морскому он храпит, – удивилась я. – А ванная у вас есть?

– Санузел прямо по коридору, – сухо сказал Слон, собирая раскладушку.

Я обрадованно потрусила по коридору, посетила и кухню, где напилась воды прямо из чайника. Горло больше не походило на русло пересохшего в прошлом году ручья, зато ужасно захотелось есть. В самом деле, когда я ела в последний раз? Дай бог памяти, это было… это было больше суток тому назад, позапрошлым вечером, да и то это была не еда, а так, закусочки в баре. Еще, правда, перепало мне супчика от симпатичного пещерного старичка, но это тоже было давно.

На кухне висели допотопные деревенские ходики с маятником, показывали они без пяти два. Поздновато для ужина и рановато для завтрака. Однако в животе урчало так, что иногда даже заглушало храп Кирилла за стенкой.

– Слушай, что ты тут шастаешь? – недовольно спросил Слон. – Третий час ночи, а она гуляет…

– И не третий, а всего только два! – запальчиво возразила я, указывая на ходики.

– А, они отстают на двадцать минут! – Слон махнул рукой и вдруг просиял. – Ты есть, что ли, хочешь? Так бы прямо и сказала! Мы-то поужинали…

– Не надо было девушку спаивать, – ворчливо заметила я, – сами-то вон какие здоровые, а я сутки не спавши…

– Вот, кстати, давай-ка рассказывай, что ты делала эти сутки!

Но я так выразительно уставилась на холодильник, что Слон понял свою задачу.

– И есть-то нечего, – сказал он, произведя ревизию холодильника и буфета. – Кирюха, когда выпьет, ужасно прожорливым становится… Вот, пельмени холодные остались…

– Давай уж! – вздохнула я.

Если вы думаете, что он выдал мне кастрюлю с холодными пельменями, то глубоко ошибаетесь. Этот эстет поставил пельмени греться, сам в это время протер стол, хотя он и так был чистым, расстелил на нем салфетку в мышках и зайчиках и положил приборы – вилку и нож. Видя мои недоуменно поднятые брови – кто же пельмени ест вилкой и ножом? – Слон положил рядом еще и ложку. Прямо как в ресторане, честное слово!