– Не грусти, моя радость, – сказал Питер. – Может быть, они откажутся от моей помощи. Кирк может разрубить гордиев узел и прогнать меня.

– Ну и дурак же он будет! – возмущенно выпалила Гарриет.

Мистер Паффет вошел неожиданно и без стука.

– Мистера Ноукса выносят. Мне заняться кухонным дымоходом? – Он подошел к камину. – Отлично тянет теперь, а? Я всегда говорил, что дымоход в порядке. О! Хорошо, что мистер Ноукс уже не может видеть эту кучу угля. Вот огонь так огонь, любому камину сделает честь.

– Да-да, Паффет, – рассеянно сказал Питер. – Продолжайте.

Шаги на дорожке, и мимо окна проходит короткая мрачная процессия: сержант полиции и еще один человек несут носилки.

– Очень хорошо, м’лорд. – Мистер Паффет выглянул в окно и снял котелок. – И что дало ему его крохоборство? Ничего.

Он прошагал в кухню.

– De mortuis[128], – сказал Питер, – и так далее.

– Да уж, эпитафии бедняге достались одна другой хуже.

Труп и полиция – вот они, никуда от них не денешься, что бы ты по этому поводу ни чувствовал. Лучше смириться с положением и сделать все, что можешь. Вошел суперинтендант Кирк, а за ним Джо Селлон.

– Ну что ж, – сказал Питер. – Все готово к допросу с пристрастием?

– До этого вряд ли дойдет, милорд, – весело ответил мистер Кирк. – У вас с леди на прошлой неделе были занятия поинтереснее убийств, сдается мне. Да-да, Джо, заходи. Посмотрим, как у тебя со стенографией. Сержанта я послал в Броксфорд разузнать что сможет, поэтому Джо будет помогать мне с показаниями. Я хотел бы воспользоваться этой комнатой, если можно.

– Пожалуйста. – Видя, что взгляд суперинтенданта скромно устремлен на изящное изделие эдвардианских ремесленников, Питер немедленно пододвинул ему солидное высокое кресло с подагрическими ножками и подлокотниками и буйными завитками в изголовье. – Думаю, это как раз подойдет для вашей комплекции.

– Мило и внушительно, – добавила Гарриет.

Сельский констебль вставил свое слово:

– Это кресло самого Ноукса, то есть было его.

– Что ж, – сказал Питер, – сядет Галахад на место Мерлина.

Мистер Кирк, почти было опустивший свои солидные пятнадцать стоунов[129]в кресло, резко подскочил.

– Альфред, – выпалил он, – лорд Теннисон.

– С первой попытки, – сказал лорд Питер, слегка удивленный. В бычьих глазах суперинтенданта засияло воодушевление. – Я вижу, вы, суперинтендант, – человек начитанный.

– Люблю немного почитать в свободное время, – смущенно признался мистер Кирк. – Это способствует смягчению нрава. – Он сел. – Я часто думаю, что от нашей полицейской рутины человек, бывает, теряет широкий взгляд и вообще черствеет… Когда я это замечаю, я говорю себе: чего тебе, Сэм Кирк, не хватает, так это общения с каким-нибудь Великим Умом после ужина. Чтение делает человека знающим…

– Беседа – находчивым, – сказала Гарриет.

– А привычка записывать – точным, – отозвался суперинтендант. – Помни об этом, Джо Селлон, и следи, чтобы записи твои можно было разобрать.

– Френсис Бэкон[130], – сказал Питер с небольшим опозданием. – Мистер Кирк, вы мне по сердцу.

– Спасибо, милорд. Бэкон. Правда же, великий ум? И более того, он стал лордом-канцлером Англии, так что и юриспруденции он не чужд. Эх! Но пожалуй, перейдем к делу.

– Как это прекрасно сформулировал другой великий ум, “как бы чудесна ни была прогулка по саду ярких образов, не кажется ли вам, что мы отвлекли ваш разум от предмета почти равновеликой важности”?

– Что это? – спросил суперинтендант. – Это для меня что-то новое. “Сад ярких образов”, да? Вот красота так красота.

– “Кай Лунь”, – сказала Гарриет.

– “Золотые часы”, – уточнил Питер. – Эрнест Брама[131].

– Запиши мне это, хорошо, Джо? “Яркие образы” – как раз то, что находишь в поэзии, правда? Картины, можно сказать. И в саду – то, что называется цветы фантазии, извиняюсь за выражение. Итак… – Он сосредоточился и повернулся к Питеру. – Как я говорил, сейчас не время для игр воображения. Насчет тех денег, которые нашли при покойном. Сколько вы, говорите, заплатили ему за дом?

– Шестьсот пятьдесят в сумме. Пятьдесят при начале переговоров и шестьсот в платежный день[132].

– Все верно. Это объясняет те шестьсот фунтов, которые были у него в кармане. Он только что обналичил чек, и тут его прикончили.

– Платежный день был в воскресенье. Чек был подписан и отослан двадцать восьмого. Он должен был прийти в понедельник.

– Верно. Мы проверим в банке, хотя это на самом деле не обязательно. Интересно, что они подумали, когда он забрал сумму наличными, а не положил на счет. Гм. Жаль, что банки не должны нам сообщать, когда люди ведут себя так, словно собираются сбежать. Но конечно, это невозможно.

– Значит, деньги лежали у него в кармане, когда он сказал бедному Крачли, что ему не из чего отдать сорок фунтов. Он мог тогда же ему их отдать.

– Конечно мог, миледи, если бы хотел. Он был редкостный плут, этот мистер Ноукс. Настоящий Ловкий Плут.

– Чарльз Диккенс![133]

– Верно. Вот уж он кое-что в жуликах понимал, точно? Несладко жилось тогда в Лондоне, если верить его романам. Феджин и прочее. Но мы карманников не вешаем в наши дни. Итак… Отправив чек, вы просто приехали сюда через неделю, понадеявшись на него?

– Да. Вот, как видите, его письмо, в котором он пишет, что все будет готово. Оно обращено к моему агенту. Нам, конечно, стоило послать кого-нибудь вперед, чтобы проследить за подготовкой дома, но, как я уже говорил, газетчики не давали нам проходу, и.