о вампирах, и о прибрежных землях. Он пригласил на танец сначала подругу Сафдара, а потом — Лиэну, оставив Эрфиана в одиночестве.

Первый советник кивнул Нориэлю, улыбнулся Царсине. Его взгляд скользнул по Белу, привычно опустившему глаза, по кормившим друг друга вяленой рыбой Деону и Таир, по вампирше Сафдара, которая очаровательно покраснела, и остановился на Онелии. Сегодня девушка выбрала непривычно откровенный наряд, провела перед зеркалом много времени, колдуя над лицом, надела дорогое ожерелье и украсила свободно лежавшие на плечах волосы белыми цветами. Сидевший рядом Вилас смотрел на нее так, словно готовился преподнести свадебный подарок. Онелия улыбалась и кивала, когда он предлагал ей то или иное угощение.

Эрфиан наклонил голову, будто прислушиваясь, и уже сцепил было пальцы рук в замок, но совладал с собой — и через мгновение его ладони, как и прежде, покоились на коленях. Привычная поза, в которой он мог проводить часы. Вилас, увлеченный Онелией, вряд ли заметил недобрую искру, промелькнувшую в глазах первого советника. Когда воин поднял голову, Эрфиан почтительно кивнул ему и удостоился ответного кивка. Нориэль, наблюдавший за молчаливой сценой, вздохнул и обратился к королю светлых эльфов с очередным ничего не значащим вопросом.

Царсина посмотрела на луну, которая уже давно поднялась. Из всех способов привлечь внимание мужчины, к которому она неравнодушна, Онелия выбрала худший, и она бы не удивилась, узнав, что к этому приложила руку жрица Такхат. Они будут ходить кругами не одну луну, не решаясь даже заговорить о чем-то личном, не то чтобы сделать шаг. И за это время Эрфиан со свойственной ему обстоятельностью отравит всех ее женихов. А когда ему надоест травить, примется за более изощренные способы. Нориэль справедливо сокрушается по этому поводу, пусть и понимает, что не в силах что-либо изменить.

Что бы сделала Царсина на месте Эрфиана? Избавилась бы от соперницы? У нее никогда не было соперниц. Она приходила и брала то, что хотела. А, значит, не было и ответа на этот вопрос, хотя Жрица допускала, что в борьбе за сердце любимого мужчины срубила бы несколько голов. Но так поступают только женщины с янтарными глазами. Остальные сидят и ждут подвигов.

* * *

Нориэль, в честь праздника позволивший себе лишний кубок вина, уснул сразу же после того, как пожелал жене сладких снов. Царсина выбралась из его объятий, поднялась с кровати, открыла сундук с платьями и достала прозрачную накидку из легкой голубой ткани, вышитую серебряными нитями. Ни дать, ни взять богиня Ночница, подумала она и с трудом сдержала смех. Его величество выпил на пиру столько, что к нему может явиться сама Охотница. Жрица оделась, расплела косу, причесала волосы, накинула на плечи плащ с широким капюшоном и прошла на свою половину шатра, где ждала Хлоя. Глаза девушки весело блестели, а щеки заливал румянец. Она была единственной из служанок Царсины, способной хранить секреты, а поэтому знала намного больше, чем остальные, и не отказывалась помочь, если речь заходила о любовных приключениях.

— Ах, моя Жрица! –восхитилась Хлоя. — Сегодня на пиру ты была самой красивой! Его величество король Ниньяс смотрел на тебя так, словно явилась богиня Энлиль!..

— Придется ему довольствоваться богиней Царсиной.

Девушка зажала рот ладошкой, сдерживая смех.

— Он наконец-то ушел в выделенный ему шатер, моя Жрица. Это неподалеку. — Она откинула полог и выглянула наружу. — Воины завершают обход, в этот час они всегда появляются здесь, но потом не вернутся до утра. Мы сможем пройти незамеченными.

— Кто обучал тебя воинским премудростям, когда ты была ребенком?

— Хаддат, моя Жрица. Приемный отец первого советника Эрфиана. А потом — один из его подопечных. Хаддат сказал, что у меня есть талант, и я могу стать следопытом, но мой отец не хотел, чтобы я была воином.

— Следопытом? Так, значит, ты можешь обмануть даже тех эльфов, которые носят парные клинки и пурпурные плащи?

Хлоя потупилась. Царсина погладила ее по щеке.

— Это не должно тебя смущать. Моя мать сказала бы, что ты зря тратишь время, помогая мне попасть в чужую постель, но в деревне без твоей помощи не обойтись. Надеюсь, ты делаешь это не потому, что я дарю тебе платья и украшения?

— Как ты могла подумать, моя Жрица!..

— Я знаю. Идем. Уж очень наш гость набрался на пиру. Как бы не пришлось его будить.

* * *

Хлоя подкралась к шатру, в котором поселили Ниньяса, тихонько заглянула внутрь и сообщила Царсине, что он еще не спит, и даже не погасил часть масляных ламп. Жрица посмотрела на приоткрытый полог. Нет, она определенно предпочла бы решить эту проблему так, как привыкла — пара отрядов воинов и поход, который вряд ли занял бы больше одной луны. Но Эрфиан прав, и лишнего шума лучше не поднимать. Человеческие племена станут хорошими союзниками — мир с вампирами хрупок, даже если глава клана сидит рядом с Нориэлем на праздничном пиру и преподносит ей один подарок за другим.

Кроме того, он недурен собой, этот Ниньяс. По меркам светлых эльфов даже красив. Царсина провела языком по губам и убрала со лба растрепавшиеся пряди. Не эти ли чувства просыпались в ней всякий раз, когда она смотрела на красивых воинов?.. Мать, слыша об этом, закатывала глаза и заламывала руки, говоря, что такое до добра не доведет. Вела себя так, словно всю жизнь была верна своему Жрецу и не предавалась любви с очередным эльфом возле костра, в лесном гроте или на берегу какого-нибудь озерца. Объясняла, что так ведут себя обращенные, а янтарным Жрицам это не к лицу.

Но Царсина не слушала, потому что поняла все уже давно. В ту ночь, когда впервые позволила мужчине зайти дальше поцелуев и объятий. Она помнила того юношу: высокий, тонкий, как прутик, с изящным лицом и бледной кожей. Она помнила ощущения, которые будили в ней его прикосновения. С тех пор этот огонь охватывал ее бесчисленное количество раз. Потушить такое пламя можно только одним способом — сгореть дотла.

Увидев вошедшую Жрицу, Ниньяс приподнялся на подушках. В голубых глазах, до сих пор затуманенных выпитым вином, читалось изумление, но под ним — она видела это выражение слишком часто, чтобы ошибиться — смесь восхищения, желания и предвкушения. Действительно красив, отметила Царсина, делая пару шагов к кровати.

— Моя Жрица, — заговорил Ниньяс. — Не ожидал увидеть тебя в такой час… здесь.

Королевское высокомерие как рукой сняло.