пропуская меня в кабинет. Взял клетку и отнёс её на столик для осмотра животных.

Кабинет был обставлен просто, но изящно. Возле одной стены стояло стоматологическое кресло, а возле другой — столик, куда Сигмунд поставил клетку. На стене над столиком висела какая-то странная штука. Похоже, ветеринарное ружьё, с помощью которого животных погружают в сон. Надеюсь, его тут не применяют на людях.

Сигмунд открыл шкаф, достал какой-то флакон и вылил жидкость из него в блюдце. Затем засунул блюдце в переноску и едва успел убрать руку от клюва бешеной птицы.

— А что это? — спросила я озабоченно.

Надеюсь, это не навредит курице. Она, конечно, пыталась меня убить, но ведь виновата в этом была я.

— Что-то вроде валерьянки, — ответил Сигмунд. — Нужно, чтобы птица успокоилась, тогда мы сможем её осмотреть.

— Ой, — сказала я, ещё больше встревожившись за здоровье курицы.

Мы с Зубным врачом стояли рядом со столиком и ждали, пока бедняжка выпьет свою порцию успокоительного.

— Собака, — вдруг пробормотал Сигмунд.

— Нет, — сказала я. — Это курица.

Похоже, у него совсем плохо с познаниями в ветеринарии.

Сигмунд нахмурился.

— Вы привезли с собой на остров собаку, — сказал он.

— А-а-а… — снова протянула я. — Ну да.

Надеюсь, Герою этой зимой не понадобится ветеринар.

— Мне всегда казалось, что собаки такие забавные, — вдруг разговорился Сигмунд. — Я даже ветеринаром хотел стать, чтобы лечить собак. А мои родители решили, что специальность зубного врача — более разумный выбор.

— Понимаю, — сказала я. Курица пила и понемногу успокаивалась. — А ветеринарное дело вы изучили позже?

— Ну я самоучка, — пробормотал Сигмунд. — Много читал. И когда сюда переехал, оказалось, что я тут один умею делать уколы и… Всё такое.

Чудесно. У нас тут на острове ветеринар-самозванец. Я мысленно просила прощения у бедной птицы.

Но всё-таки мне нужно было выполнить бабушкино задание.

— А у вас есть дети? — поинтересовалась я. — Ну или внуки? Никто из них не ходит со мной в школу?

Наверное, он не захочет уезжать с острова, если у него тут есть дети или внуки.

— Нет, — ответил Зубной врач. — Детей у меня нет.

Я сморщила лоб.

— А ваша жена, чем она занимается?

В это время Зубной врач достал курицу из клетки и стал её осматривать. Ощупал ей живот и внимательно изучил когти.

— Я не женат, — сказал он рассеянно.

Вот в чём дело!

Теперь всё ясно.

Он, бедненький, совсем одинокий. У него нет семьи. Он всегда ходит один на все мероприятия. Ему же просто нужны друзья!

Или, ещё лучше, жена!

А вдруг ему нужен питомец? Может, попробовать заказать ему щенка с паромом уже весной?

— Ты ведь внучка Бриет, — сказал он и внимательно на меня посмотрел. — У Бриет крепкие зубы. Последний раз ей понадобилось их лечить в тысяча девятьсот девяносто девятом году.

— Ого!

— Бриет ходит ко мне на осмотр всего раз в год, — сказал врач. — Она записана на июль. На пятнадцатое июля.

Что? С какой это стати Зубной врач знает планы бабушки на лето? И помнит все даты?

Сигмунд постоял, наблюдая за курицей, сидящей у него на руках, и наконец сказал:

— Нельзя исключать, что тот самый вор, который занимается вредительством, пробрался на скотный двор, напал на полезную птицу и нанёс ей психическую травму.

— Что?

Я посмотрела на курицу. Бедняжка дремала.

— Да-да! Отличное предположение! Это многое объясняет. Было бы чудесно, если бы вы о ней позаботились.

— Да, Бриет, — пробормотал Зубной врач, осторожно усаживая курицу в клетку, — её зубы — само совершенство!

Кажется, я поняла, что мне делать…

* * *

— Бабушка! — я вошла в квартиру, даже не постучавшись. Я ведь, в конце концов, Посыльный.

Бабушка спрятала за спину кусочек сушёной трески, но я всё равно услышала, как Герой чавкает. Я позвала пёсика, но он проигнорировал меня и улёгся под бабушкиным стулом.

Ну да ладно. Сейчас есть дела поважнее.

— Бабушка, а у меня есть план. Я про Зубного врача Сигмунда.

Ну да. У меня действительно был план.

— Вот как? Замечательно, ребёнок! — Бабушка оперлась на костыли и встала с кресла. — Я приготовлю горячий шоколад, и мы всё обсудим. Возьми ещё те леденцы.

Бабушка всё же превращалась в настоящую бабушку. Пока она хлопотала, я рассказывала ей о Сигмунде:

— Видишь, он просто совсем одинокий. Ему нужны друзья. Друзья по духу. Чтобы можно было с кем-нибудь встретиться и поговорить не только о животных и зубах. Кого-нибудь пригласить к себе. Обрести истинную любовь.

Бабушка фыркнула.

— Истинная любовь? Ты это выучила из своего «Нетфликса»?

— Но, бабушка, он же такой… Неловкий. Разве ты не заметила?

— Да нет. Я нечасто к нему хожу. У меня хорошие зубы, есть пара дырок, которые надо заделать, но до пятнадцатого июля у меня не будет времени…

— Нет, бабушка, я не имела в виду, что он неловкий, когда лечит зубы. Я хотела сказать, что он неловкий в общении. Он совсем не умеет общаться с людьми!

Бабушка замерла с плиткой шоколада в руке.

— Неловкий? Он, Сигмунд?

— Ему определённо нужно приобрести навыки коммуникации.

— Приобрести что?

— Я могла бы позвать его погулять, — вообще-то, мне не очень этого хотелось. Но мне говорили, что я умею убеждать людей в своей правоте, даже когда мне приходили в голову совсем странные идеи. — Но он же всё равно не будет знать, как себя вести. Я вот думаю, не могли бы мы его потренировать.

Бабушка повернулась ко мне. Она отломила от шоколадной плитки кусочки, один дала мне, а другой принялась сама рассеянно грызть.

— Продолжай.

— Нужно, чтобы кто-нибудь пригласил его в гости, чтобы показал ему, как общаются люди в дружеской обстановке, а не в кабинете Зубного врача или в гараже.

Бабушка села на стул. Она даже не зажгла плиту.

— А в твоих словах есть смысл, Дрёпн, дорогая. В твоих словах есть смысл.

Фритьёв

Я закрывала дверь бабушкиной квартиры в прекрасном настроении. Ей очень понравилась идея научить Сигмунда искусству общения.

Бабушка не видела ничего забавного в том, что именно она собиралась обучать другого человека навыкам коммуникации. А вот мне пришлось взять себя в руки, чтобы не расхохотаться во время обсуждения этого вопроса.

В коридоре я выглянула в окно. Там, как всегда, был сумасшедший шторм, обычная погода для этого острова.

— Мне жаль, друг, — сказала я Герою. — Но в такую погоду мы не можем выйти из дома. Придётся тебе делать свои дела в гараже.

Пёсик с жалобным видом прижал к голове уши, которые перед этим