Броган отмахнулся.

— Никто не развяжет войну из-за того, что нас не будет на светском приеме в честь очередного князька.

— Господин генерал, вдоль всего Королевского Ряда плечом к плечу стоят д’харианцы. Все дворцы окружены. Солдат, передавший мне бумагу, сообщил, что если мы не приедем, они нас эскортируют во дворец Исповедниц. За ним десятитысячное войско, так он сказал, а это не лавочники и не крестьяне, решившие поиграть в солдатиков. Это настоящие воины, и они настроены очень решительно. Защитники Паствы могли бы сразиться с ними, будь здесь наши основные силы. Но мы привели с собой всего один полк. Пятисот человек недостаточно, чтобы прорваться из города. Мы не проедем и двадцати ярдов, как будем изрублены на куски.

Броган посмотрел на сестру, стоящую у стены. Она разглаживала свои разноцветные лохмотья и не обращала внимания на разговор. Может, у них и пятьсот человек, но еще есть Лунетта.

Броган не знал, что затеял этот магистр Рал, да это его не волновало. Д’Хара заключила союз и получала приказы от Имперского Ордена. Скорее всего это просто попытка занять более высокое положение внутри Ордена. Всегда находятся такие, кто хочет получить больше власти, но не желает связывать себя обязательствами, с этой властью сопряженными.

— Хорошо, пусть будет так. Все равно скоро ночь. Мы пойдем на эту церемонию, поулыбаемся новоиспеченному магистру Ралу, съедим его угощение, выпьем его вино и поздравим от имени Братства. А на рассвете оставим Эйдиндрил Имперскому Ордену и пойдем по следу Матери-Исповедницы. — Он кивнул сестре. — Лунетта, ты идешь с нами.

— А как вы ее найдете? — спросила Лунетта, опять начиная чесаться. — Мать-Исповедницу, господин генерал, — как вы ее найдете?

Тобиас отодвинул стул и встал.

— Она на юго-западе. У нас больше чем нужно людей, чтобы прочесать там все. Мы ее найдем.

— Правда? — Почувствовав, что в ней нуждаются, Лунетта опять решила позволить себе дерзить. — А расскажите мне, как вы ее узнаете?

— Она Мать-Исповедница! Как же мы можем ее не узнать, ты, глупая стреганица!

Приподняв бровь, Лунетта поглядела на брата своими маленькими глазками.

— Мать-Исповедница мертва. Разве мертвый человек может ходить?

— Она не мертва! Повариха знает правду. Ты сама так сказала. Мать-Исповедница жива, и мы ее схватим.

— Если то, что сказала старуха, быть правдой и чары кажущейся смерти быть наложены, то зачем это быть сделано? Объясни Лунетте.

Тобиас нахмурился.

— Чтобы заставить людей поверить, будто она умерла, и дать ей возможность бежать.

Лунетта хитро улыбнулась.

— А почему никто не видел, как она убежала? Вот поэтому и вы ее не найдете.

— Прекрати нести магическую околесицу и объясни толком!

— Господин генерал, если чары кажущейся смерти были наложены на Мать-Исповедницу, то зачем это делать, если потом ее каждый мог бы узнать? Нет, магия прячет ее и теперь. И вы ее не узнаете.

— Ты можешь снять его? Снять заклятие? — рявкнул Тобиас.

— Господин генерал, я вообще никогда не слышала о таком волшебстве, — хихикнула Лунетта. — Я ничего о нем не знаю.

Тобиас сообразил, что она права.

— Но ты разбираешься в магии. Скажи, как нам ее узнать.

Лунетта покачала головой.

— Господин генерал, для этого надо расплести волшебный кокон, сплетенный волшебником. Я всего лишь сказала, как действует это заклинание и почему мы тоже ее не узнаем.

Броган ткнул в нее пальцем:

— У тебя есть магия. Ты должна помочь нам узнать правду.

— Господин генерал, старуха сказала, что только волшебник способен наложить чары кажущейся смерти. Если волшебник соткал такой кокон, то, чтобы расплести его, нужно найти нити этого кокона. Я не могу их увидеть.

Тобиас задумчиво потер подбородок.

— Что это значит — кокон и нити?

— Бабочка попадает в паутину, потому что не видит ее. Мы быть пойманы в паутину, ту же, что и остальные, потому что не видим нитей. И я не знаю, как их увидеть.

— Волшебник, — пробормотал Броган себе под нос и указал на серебряную монетку. — Когда я спросил ее, есть ли в Эйдиндриле волшебники, она дала мне эту монету с изображением какого-то здания.

— Дворец Пророков.

Услышав это название, генерал поднял голову.

— Да, так она и сказала. И велела спросить у тебя, что это быть. Откуда ты о нем знаешь? Где ты слышала об этом Дворце Пророков?

Лунетта снова ушла в себя, и взгляд ее стал отстраненным.

— Когда ты только родился, мама рассказала мне о нем. Это быть дворец, где колдуньи...

— Стреганицы, — поправил Тобиас. Она на мгновение замолчала.

— Где стреганицы учат мужчин быть волшебниками.

— Значит, это дом Зла. — Лунетта ничего не сказала, а Броган снова принялся разглядывать монету. — Что мама могла знать о таком гнусном месте?

— Мама умерла, Тобиас. Оставь ее в покое, — прошептала Лунетта.

Брат метнул на нее разъяренный взгляд.

— Поговорим об этом потом. — Он подтянул пояс, символ своего звания, и расправил расшитый серебром камзол. — Старуха, должно быть, хотела сказать, что в Эйдиндриле быть волшебник, обученный в этом доме Зла. — Надевая алый плащ, он повернулся к Гальтеро. — К счастью, Этторе задержал ее для дальнейшего допроса. У старухи быть еще много что рассказать нам. Я это чувствую.

Гальтеро кивнул.

— Нам лучше поспешить во дворец Исповедниц, господин генерал.

Броган завязал плащ у горла.

— По пути зайдем проведать Этторе.

В комнате, куда Этторе привел старуху и ее внучку, на треножнике горели угли. Этторе разделся до пояса, и его мускулистый торс блестел от пота. На столике у треножника были разложены бритвы, щипцы и прочие орудия пытки. На углях лежали металлические прутья; их концы уже накалились.

Старуха замерла в дальнем углу, прижимая к себе внучку. Девочка испуганно уткнулась лицом в коричневое одеяло бабушки.

— Ну как? — спросил Броган.

Этторе ухмыльнулся.

— Наглости у нее сразу поубавилось, когда она поняла, что мы этого не потерпим. С еретиками всегда так — они отступают перед силой Создателя.

— Нас троих не будет какое-то время. Но солдаты остаются здесь, так что зови любого, если понадобится помощь. — Броган посмотрел на раскаленные прутья. — По возвращении я хочу лично услышать ее признание. На девчонку мне наплевать, но старуха должна быть жива и мечтать признаться во всем.

Этторе, поклонившись, коснулся пальцами лба.