вот-вот ударить Фрея.

Это было сделано так ловко, что нападающая машина, не снижая скорости, изменила направление движения и через секунду врезалась в угол дома. К счастью, женщина, проходившая там, миновала смертельную точку за мгновение до удара.

Фрей испугался.

С некоторым опозданием, но испугался настолько, что ноги отказались его держать, и он сел на мостовую. Словно тряпичная игрушка.

Когда Андрей подбежал к нему и подхватил под мышки, вождь пролетариата вяло сопротивлялся и повторял:

— Не надо, пожалуйста, не надо, я не выношу насилия. Я в жизни мухи не обидел.

— Врешь, — неожиданно для себя выкрикнул Андрей. — И в той жизни, и в этой ты всегда обижал слабых.

Ильич наконец поднялся на ноги и понял, что Андрей ему помогает.

Он прижался к его груди — шапка упала, и лысый желтый затылок поблескивал под снегом перед глазами Андрея.

Занявшись с Фреем, Андрей не видел, что происходило неподалеку. А там водитель и пассажир машины, спасшей Фрея, бросились к нападавшей машине, которая стояла, задрав капот. Они отворили дверцу и вытащили потерявшего сознание водителя. В мгновение ока они дотащили его до своего автомобиля, кинули на заднее сиденье и, не обращая внимания на Фрея, рванули с места и скрылись в пурге.

Но оказалось, что Фрей не совсем забыт. Потому что из снежной мглы вышел невысокий человек в длинном, почти до земли плаще, подошел к Андрею и спросил по-русски:

— Не пострадал?

— Я? — спросил Фрей. — Я пострадал! Я ранен, я убит!

— Ну и слава богу, что не пострадал, — сказал человек в плаще.

— Сможете идти? — спросил Андрей.

— Не знаю, — сказал Фрей.

— Я советую немедленно уходить, — сказал человек в плаще. — Скроетесь в ближайшей улице. Вы ничего не видели и не слышали.

— Ничего себе — не видели! — возмутился Фрей. — Я чуть не погиб.

Андрей потянул Фрея к узкому проулку, который убегал вверх.

Человек в плаще пропал.

Слышно было, как кричит напуганная машиной женщина.

Потом завизжала полицейская сирена. Но к тому времени Андрей вывел Фрея на другую улицу. Миновало…

* * *

На набережной возле «Рубена Симонова» было спокойно. Трап починили. Но он показался Андрею таким ненадежным, хоть не подходи. Фрей, который тяжело дышал и для которого полкилометра от места покушения до корабля показалось бесконечным восхождением на Эверест, еще больше испугался трапа и вообще отказался подниматься на него.

— Что ж, — сказал Андрей. — Подождите здесь, пока ваши друзья вернутся. Они вам подыщут гостиницу.

Он устал — ведь несколько кварталов тащил на себе вождя пролетариата.

— Только вы первый, — сказал Фрей.

— Чтобы я успел подняться, а трап сломался на вас?

— Не смейте так говорить! — возмутился Фрей. — И не смейте сравнивать свое ничтожество с моим значением для страны и пролетариата.

— Я для себя представляю большую ценность, чем вы, — огрызнулся Андрей.

— Так и лезьте! — ответил Фрей. — Я подожду.

Андрей решительно направился к трапу.

И тут же сзади услышал тяжелое мелкое дыхание Фрея.

Он остановился. Все-таки старый человек… Старый? А кто поджег дом и убил малышей?

— Я доложу о вашем поведении товарищу Бегишеву, — послышался голос сзади.

«Ну вот, — подумал Андрей. — Только собрался его пожалеть!»

Подстегнутый заявлением Фрея, он уверенно вступил на трап и быстро поднялся наверх. Трап стоял надежно. Уж наверное, его проверили.

Наверху ждали два корабельных офицера — они страховали пассажиров, словно боялись, что те будут падать с трапа сами по себе.

Фрей взобрался сразу за Андреем.

И, не прощаясь и даже не поблагодарив за перчатки и за помощь в возвращении на теплоход, уковылял к себе.

Не успел Андрей дойти до своей каюты, как его догнала Антонина.

— Мы только что вернулись, — сообщила она. — Да стой ты, куда бежишь! Неужели было покушение?

Андрей устал, все ему надоело.

— Вам лучше знать, — сказал он. — Вы отвечаете за его безопасность.

— На хрен нам сдалась его безопасность! — отрезала Антонина.

— Вы не правы, Антонина Викторовна. Без него вы ничего не получите.

— Но ведь ничего не случилось! Обошлось?

— Там были люди Аркадия Юльевича, — уверенно сказал Андрей. Он не знал наверняка, но иного объяснения не было.

— Я знаю, знаю. Иди.

— А подробности?

— Подробность одна, — сказала Антонина. — Я там тоже была.

— Разумеется. Ни дня без строчки.

Антонина не угадала цитаты, пожала плечами и пошла обратно, готовиться к встрече с Бегишевым. Еще неизвестно, что выплачет Оскару Ильич, который осознает свое значение и незаменимость. Он-то жалеть Антонину не станет. Судя по всему, ее чары на него не действуют, а темперамент бесит.

Гаврилин был в каюте, он сидел у приоткрытого иллюминатора, сквозь который влетали снежинки и несли с собой холод, но не замечал этого и писал увлеченно, словно сочинял стихи.

— Жертва сионистского заговора! — воскликнул он, увидев Андрея.

— Не выяснил, что же там было? — спросил Андрей. — Мне не хотелось бы еще раз греметь с такой высоты.

— Боюсь, что сионисты сделали все дьявольски хитро. — Алеша отложил лист бумаги, исписанный мелко и неровно. — Вернее всего, спишут на естественные причины. Расскажи, где вы были, что вы делали?

— Встречались с посольским типом — у них тут с Бегишевым дела.

— У наших новых русских всюду дела, — согласился Алеша. — А я хочу теннисных мячей купить. Меня из Питера попросили привезти какие-то особенные, для руководящих органов. Они же у нас теперь все в теннис играют. А кто это был из посольства? Я тут бывал, многих знаю.

Конечно, Андрею куда больше хотелось рассказать о том, как на них с Фреем покушались и как люди Аркадия Юльевича увезли водителя той машины. Но зачем это? Над такими вещами хорошо шутить, когда смотришь соответствующую передачу по телевизору. А тут ты сам ходишь под пулями.

— Забыл имя?

— Нет, не забыл, — сказал Андрей, не желая оказаться приспешником Бегишева. — Его звали Аркадием Юльевичем.

— А фамилия?

— Алеша, ну откуда мне знать его фамилию!

— Он мог представиться.

— А он не представился, они с Бегишевым уже знакомы.

— Конечно, у Оскара здесь деловые контакты… Аркадий Юльевич? Нет, не слышал!

Алеша сложил лист бумаги и спрятал в карман домашней замшевой куртки.

— А как тебе этот старикашка? — спросил он. — Пародийный Ленин?

— Любопытная личность.

— Ты говоришь так, будто знаешь о нем нечто особенное.

— Особенного не знаю, но и пародийным он мне не кажется.

— Пойдем ужинать?

— Сейчас, только умоюсь.

Алеша не удержался, заглянул в тесный туалет, пока Андрей мылся.

— Ты в буддийских странах бывал?

— Почему спрашиваешь?

— Ты веришь в переселение душ?

— Знаешь, мне сегодня об этом говорил Иванов.

— Это еще что за фрукт?

— Это —