В конце войны гаулейтеры были командующими фольксштурмом в соответствующих районах.

Вспомним, что, когда Шпеер был назначен в марте 1945 г. уполномоченным Гитлера по тотальному разрушению промышленных объектов, мостов, железных дорог и средств связи, он свою телеграмму направил гаулейтерам, ибо на местах они руководили разрушением важных объектов.

И после всего этого защита пытается представить гитлеровскую партию в виде какого-то благотворительного общества, а ее вожаков — в роли дам-патронесс, пытается запутать ясный вопрос ворохом письменных показаний, собранных в различных тюрьмах и лагерях, где содержатся арестованные фашисты.

Защитник Серватиус понимает, что доказательная ценность этого вороха письменных показаний весьма сомнительна. И он мобилизует последний аргумент, заявляя: «Защитник не имел возможности посетить лагеря в Австрии, с советской зоны не поступают ходатайства». Но разве после этого показания свидетелей защиты стали более убедительны? Разве меняет положение то обстоятельство, что Серватиус не побывал в Австрии? Серватиусу была предоставлена неограниченная возможность посещать лагеря в советской зоне оккупации. Он побывал в некоторых лагерях, он знал, что о праве членов организации подавать заявления в Трибунал, о праве высказываться перед Трибуналом публиковалось неоднократно в газетах, издающихся в советской зоне, и об этом передавалось по радио.

Серватиус все это знал и тем не менее пытался ввести в заблуждение Трибунал. Пытался он это сделать и в других случаях. Когда Серватиус ссылается на распоряжение Гесса от 27 июля 1935 г. в подтверждение того, что корпус политических руководителей не существовал и что якобы само название «политический руководитель» не было официальным, он умалчивает, что в этом самом распоряжении Гесса указывалось: «Термин „политические руководители“, само собой разумеется, остается в употреблении».

Серватиус искусственно увеличивает численность руководящего состава немецко-фашистской партии до двух миллионов ста тысяч человек, чтобы демагогически приписать обвинению стремление наказать миллионы немцев. В то же время он совершенно бездоказательно утверждает, что из работников аппарата гаулейтеров 140 тысяч были лишь «почетными работниками», с тем, чтобы укрыть от законной ответственности видных фашистских вожаков.

Матерый фашист Кауфман, вызванный защитой к свидетельскому пульту, член немецко-фашистской партии с 1921 г. и гаулейтер с 20-летним стажем, оказывается, ничего не знал о преступлениях гитлеровских заговорщиков, он вообще был «социалистом» и только заботился о благосостоянии населения.

Другой свидетель защиты — Ганс Вегшейдер, бывший на протяжении 12 лет ортсгруппенлейтером, в своих показаниях пошел еще дальше. Оказывается, что в течение 12 лет у него даже не было времени прочесть «Майн кампф».

Третий свидетель — Мейер-Вендеборн, крейслейтер с 1934 г., в стремлении выгородить своих сообщников превзошел даже Кауфмана. Если последний на поставленный ему вопрос: «Относились ли блоклейтеры и целленлейтеры к политическим руководителям?» — ответил утвердительно, то Мейер-Вендеборн на этот же вопрос ответил: «Нет».

Можно было бы и на других примерах показать несостоятельность позиции защиты, но я считаю, что нет нужды полемизировать с защитой, прибегающей к свидетелям, подобным Кауфману, Вендеборну и им подобным.

Среди политических руководителей гитлеровской Германии (этот термин, как видно из документа защиты № 12, был узаконен распоряжением Гесса от 27 июля 1935 г.) в рамках партийной иерархии немецко-фашистской партии имелась отдельная группа так называемых «хохайтстрегеров» — носителей власти, которая занимала особое положение.

Особый характер политических руководителей, являющихся «хохайтстрегерами», указан в «Организационной книге (уставе) НСДАП» и специальном журнале под названием «Дер хохайтстрегер», являвшемся секретным для всех, кроме определенного круга руководящего состава немецко-фашистской партии, СС и СА.

Содержание журнала «Дер хохайтстрегер» показывает, что руководящий состав гитлеровской партии уделял постоянное внимание мерам и доктринам, которые проводились в жизнь в ходе осуществления фашистского заговора. В 1937–1938 гг. журнал помещал клеветнические антисемитские статьи, в том числе небезызвестного Лея, нападал на церковь, обосновывал необходимость расширения жизненного пространства и захвата колоний, печатал статьи о моторизации армии, об использовании гитлеровских ячеек и блоков для достижения благоприятных для гитлеровцев результатов голосования при проведении плебисцита, пропагандировал культ фюрерства, расовую теорию и т. п. Об этом писалось из номера в номер. И после этого защита пытается утверждать, что руководящий состав гитлеровской партии не был осведомлен о планах гитлеровских заговорщиков!

Нацисты всячески пытаются сейчас открещиваться от компрометирующих связей с гестапо и СД, но ведь эта связь неоспорима. Еще 26 июня 1935 г. Борман издал распоряжение, в котором указывалось:

«Для того чтобы осуществить более тесный контакт между органами партии и ее организациями и руководителями государственной тайной полиции (гестапо), заместитель фюрера просит, чтобы руководители гестапо приглашались на все крупные митинги партии и ее организаций».

В другом распоряжении от 14 февраля 1935 г. за подписью того же Бормана указывалось:

«Поскольку успех работы партии в основном зависит от работы СД, недопустимо, чтобы размах ее зависел от нападок, вызванных провалом отдельных лиц. Наоборот, ей нужно от всего сердца помогать».

В распоряжении Трибунала имеются многочисленные доказательства тягчайших преступлений, в которых принимал участие весь руководящий состав гитлеровской партии, начиная от рейхслейтеров и кончая блоклейтерами. Я напомню только о некоторых из них.

Осуществляя планы гитлеровских заговорщиков по порабощению народов Югославии, крейслейтер округа Петтау при помощи ортсгруппенлейтеров и блоклейтеров уничтожал все надписи, таблицы, плакаты, написанные на словенском языке. Этот фашистский правитель дошел до того, что поручил группенлейтерам «позаботиться о том, чтобы словенские надписи были срочно и без остатка удалены также и со всех икон, часовен и церквей».

В письме от 13 сентября 1944 г., адресованном всем рейхслейтерам, гаулейтерам и крейслейтерам, Борман сообщал о соглашении с ОКВ по поводу «сотрудничества партии при использовании рабочей силы военнопленных. Поэтому офицерам, принимающим участие в делах военнопленных, дано распоряжение сотрудничать в тесном контакте с хохайтстрегерами; комендантам лагерей военнопленных приказано немедленно командировать офицеров связи в распоряжение крейслейтеров».

Каковы были результаты этого сотрудничества и как использовались военнопленные в Германии, — известно.

Приказом Геринга от 27 марта 1942 г. в связи с назначением Заукеля генеральным уполномоченным по использованию рабочей силы предусматривалось, что Заукель пользуется правом отдавать распоряжения «также органам партии, ее составным частям и примыкающим к ней организациям». И Заукель использовал это право. Как писал Заукель в своей «программе, изданной в день рождения фюрера», он с «согласия фюрера и господина рейхсмаршала, а также начальника партийной канцелярии» назначил всех гаулейтеров Германской империи своими уполномоченными. Задачи гаулейтеров были сформулированы приказом Заукеля следующим образом: