Но мне-то от этого не легче.

Рядом со Стефаном я была похожа на курицу. Почему они, курицы, на ходу постоянно вертят головой?

— Все так ходят!

Стефан сказал мне, что надо лучше смотреть, а я-то думала, что вижу лучше, чем он.

— Ты идешь по улице, как по ярмарке!

Вообще-то Стефан только притворялся, будто ничего не видит, а сам все видел. Притворялся, будто ничего не слышит, а сам все слышал. Казалось, будто он ничего не думает, а он думал, все время думал. Он делал вид, будто его здесь нет, а сам был, еще как был здесь, за своей броней. Могло показаться, что он и не понимает ничего, а он все-все понимал!

Полная противоположность мне.

— Хорошо, что я не играю в покер, меня бы в две секунды без штанов оставили!

— Хоть играть бы научилась…

«В любой ситуации надо знать, как себя вести. Владей игрой. Умей выложить нужную карту в нужный момент. И главное — вникни в игру партнера, твоего противника», — учил меня Стефан.

В тридцать четыре года до меня дошло: я веду себя черт-те как. Смеюсь, когда не до смеха. Не умею ходить по прямой. Слушаю, но ничего не слышу.

— Ты не владеешь ситуацией…

Да. Не владею… И собой я не владею, и игрой не владею, ничему-то я не хозяйка, кроме моего пса…

Я вышла без Тото. Понадеялась совладать с партнерами, с противниками, с собственными чувствами. Вышла королевой.

Не прошла я и пяти шагов по улице, как мое внимание привлекла витрина магазина.

«А не нужны ли мне вот эти кольца для салфеток? Нет. В самом деле? Нет, нужны. У меня нет колец для салфеток. И никогда не было. Это никуда не годится!»

И меня понесло в магазин подарков.

— Сколько вам штук?

Продавщицы чуют лохов. Эта ходила за мной хвостом и улыбалась.

— Мне, пожалуйста… Мне, пожалуйста…

— Двенадцать?

Как-то вдруг, мгновенно, я поняла, что сама не знаю, чего хочу. Она могла всучить мне что угодно.

— Двенадцать?

— Да, хорошо, двенадцать.

— Если возьмете двадцать четыре, я смогу сделать вам десятипроцентную скидку.

Вот как? Десятипроцентная скидка…

— Давайте…

Лохом от меня прямо-таки разило.

Она скрылась в подсобке, прежде чем до меня дошло, что я никогда не устраиваю обедов на двадцать четыре персоны. Больше пятнадцати человек я зову на вечеринку.

— Вы можете сделать на них гравировку…

— Да? Гравировку ведь, по-моему, делают на серебре?

Все-таки немного здравого смысла у меня осталось.

— Они посеребренные! — с удовольствием сообщила мне продавщица.

— Вот как..

Очень скоро я была разорена, но счастлива. Я ведь купила не что-нибудь, а вещь. Столовое серебро.

Продавщица завернула каждое кольцо в шелковую бумагу. Сложила их в фирменный пакет магазина.

— Заодно и рекламу нам сделаете, — подмигнула она мне.

Название магазина было написано такими буквами, что и слепой бы заметил.

Который час? Смотрю на дисплей мобильника. Шесть непринятых звонков. Номера появляются в порядке поступления: Жоржетта, Коринна. Остальные от мамы… И от Анжелы — один.

Слушать сообщения не буду. Боюсь передумать.

Час пятнадцать. У меня есть еще сорок пять минут. Какой пакет тяжелый… Не надо было покупать столько… Ладно, двенадцать я подарю младшей сестре.

А мой неугомонный ум уже носится с новой идеей: куплю-ка я к ним салфетки, а то у меня только бумажные.

Ай да я! Ломала голову, что же мне нужно, а оказывается, стоит только начать.

— Который час? — спрашиваю я у новой продавщицы, которая готова, кажется, расцеловать меня от радости: еще бы, полмагазина перекочевало в мои пакеты.

Я купила все, что мне не нужно. Двенадцать бокалов на ножках. Двенадцать ножей с посеребренными ручками. Двенадцать вилок к ним. А эти салфетки — просто прелесть, не тряпье какое-нибудь.

— Час пятьдесят пять.

О Боже! Пора! Уже!

Я пулей вылетаю из магазина. С разбегу стукаюсь о стеклянную дверь — так спешу.

— Осторожно, бокалы! Я хорошо их упаковала, но все-таки!

Я так плохо владею собой, что даже продавщица делает мне замечание.

Я ушла довольно далеко от места встречи. До кафе идти еще минут пятнадцать! Я опоздаю! Нет! Нет! Ну почему я все делаю не так?

Бегу по улице сломя голову. Хоть с собакой, хоть без нее, я все равно не могу ходить как все люди. Верчу головой во все стороны в поисках такси.

— Эй! Такси! Такси!

И голос мой далек от нейтрального.

Возле меня тормозит машина.

— Уф… Спасена!

— Куда ехать? — спрашивает водитель, опуская стекло.

— По бульвару. «Брасери-дез-Эколь».

Он даже не отвечает мне. Дает газу перед моим носом! Удаляется, качая головой: подумать только, его посмели побеспокоить из-за пятисот метров…

— Не на лоха нарвались! — рявкает он, скрываясь за углом.

Да уж, понятно, кто из нас лох.

Делать ему, что ли, больше нечего? Вот ведь люди, наглости не занимать…

Как же! Была бы я наглой, не тащилась бы пешком с тяжеленными пакетами, да еще на такой скорости!

— Козел! — ругаюсь я сквозь зубы.

Я ищу. Добрую душу. Свободное такси. Я заплачу! Два счетчика, если нужно! Так и скажу следующему таксисту, чтобы согласился ехать.

«Я больше не могу, мсье, моя ноша чересчур тяжела».

Никого. Ни одного такси на горизонте. Я прибавляю шагу. Мои покупки весят целую тонну — двадцать четыре кольца для салфеток, двенадцать бокалов, вилки и ножи. Хорошо еще, что я тарелки не купила.

Еле живая, я добираюсь до кафе и чувствую, что давление у меня подскочило до небес. Утираю мокрый лоб. Как же мне жарко! Моего жара сейчас хватило бы для запуска космической ракеты. Надо успокоиться. Опять я не подумала, прежде чем действовать. Только теперь я понимаю, до чего не готова к событию. Как же мне быть? Что я скажу ему? А может, вообще туда не ходить?

Я смотрю на женщину, которая спокойно идет к себе домой.

Мадам! Мне так и хочется ее окликнуть. Мадам! Мне хреново! Вас не затруднит меня проводить? Вы, кажется, чувствуете себя лучше, чем я. Женщина удаляется, даже не взглянув на меня.

Надо поставить на минутку неподъемные пакеты. Подышать. Насытить мозг кислородом. Сосредоточиться на событии. «Будь спокойной. Каменной. Не тычься носом в дерьмо. Дай себе время на размышление».