— Вы учите нас соглашаться со всем, что говорит мужчина, какую бы он ни нес чепуху. Мисс Эмма учит нас, как вести себя в этом случае и отвечать, не теряя своего достоинства.

— И вообще, — не унималась Лиззи, — она учит нас всему. Не только тому, как разговаривать с глупыми графами и как льстить кавалерам, когда они танцуют с нами вальс.

Грей неожиданно вспомнил программу обучения, которую Эмма изложила в своем письме. Поначалу она ничуть не заинтересовала его. «География» включала в себя заучивание названий городов и стран, чтобы в дальнейшем использовать это в шарадах и играх. «Математика» должна была научить девушек считать, сколько они потратили на наряды и тому подобное. Ни один предмет не требовал ни особого ума, ни выдающихся способностей.

А сегодня уже не в первый раз Грейдон спросил себя: а может, он недооценил мисс Эмму и ее академию? Судя по всему, она полагала, что мужчины в своем развитии мало чем отличаются от горилл. Но поскольку в ее окружении не было мужчин, неудивительно, что она относится к ним с таким презрением.

Девочки молча смотрели на него.

— Если мисс Эмма так хорошо вас учит, чему же вы еще хотите научиться?

— Я хочу знать, почему мисс Эмма говорит, что вы повеса, — объявила Лиззи.

— Тебе придется спросить об этом мисс Эмму.

— Ну, хорошо. А что такое «повеса»?

Мэри потрепала Лиззи по плечу:

— Ты еще слишком мала, чтобы это знать. Повеса… это человек, который хочет перецеловать множество женщин.

— О Господи, — пробурчал Грей.

— Что? — не поняла Мэри.

Дать определение слову «повеса» и ответить на все вопросы, которые могут за этим последовать, не имело ничего общего с уроками этикета, принятого на балах. С другой стороны, Грей опасался, что после неточной информации Мэри девочки, чего доброго, начнут с того, что, не успев прибыть в Лондон, сразу попадут в чьи-нибудь сети. Если вообще доберутся до Лондона, подумал Грей, взглянув на Джейн.

— Расскажите нам, — потребовала Лиззи.

— Да, пожалуйста.

Тихая просьба Джейн подействовала на него больше, чем напор Лиззи. Джейн была старше, и ее-то и преследовал повеса, которому он на прошлой неделе давал советы, как осуществить свои намерения.

— Подождите меня минутку, — попросил Грей, поднимаясь с земли.

Когда он подошел, Эмма с Тристаном с помощью рулетки обмеряли курятник. У работника при виде Грея даже лысина покраснела от страха, что он позволил хозяйничать посторонним. Грей не обратил на него никакого внимания: он собирался выяснить, с какими неприглядными подробностями его жизни Тристан успел познакомить Эмму.

— Это девчушки тебя так напугали, что ты сбежал от них, а, Уиклифф? — спросил виконт.

— Мне надо с вами переговорить, — обратился Грей к директрисе, проигнорировав вопрос. — Наедине.

— Хорошо, — немного поколебавшись, ответила она и отдала конец рулетки работнику. — Прошу меня извинить.

Эмма считала, что достаточно будет отойти всего на несколько шагов, но Грей все шел, пока не завернул за угол конюшни. Он слышал, как она остановилась — верно, догадалась, куда он ее ведет. Грей на секунду замер, но шаги возобновились, и он, успокоившись, пошел дальше.

— Я надеюсь, вы не собираетесь прочесть мне лекцию по птицеводству? — осведомилась Эмма, качаясь с носка на пятку, как бывает свойственно юным девушкам, которые, хотя и стараются казаться спокойными, на самом деле страшно нервничают.

— Ваши ученицы просили меня объяснить, что означает слово «повеса».

— О! Я им уже объясняла, что…

— Вы и вправду сказали, что повеса — это мужчина, который старается перецеловать множество женщин?

— Ну, не совсем в таких выражениях, — вспыхнула Эмма.

— Но это же крайне далеко от действительности.

— В некоторых случаях, что бы я ни хотела объяснить, мне приходится руководствоваться правилами высшего света. Кроме того, разве вы меня не целовали? — в негодовании спросила она.

— Не отказываюсь — целовал, Эмма. Но неужели вы подумали, что мне не хотелось большего?

Он приблизился к ней, но она, вытянув руку, уперлась ему в грудь:

— Прекратите.

— Почему? Я уже целовал вас. По-вашему, это все, что меня интер…

— Перестаньте дурачиться.

— А вы не запутывайте своих девочек. Наверняка можно все объяснить иначе.

Рука Эммы все еще касалась его груди, более того, ее изящные пальчики начали крутить верхнюю пуговицу его жилета, и ему только усилием воли удалось держать себя в руках. Боже, еще немного, и он не сумеет совладать с собой!

— А вообще-то какое вам до этого дело? — Эмма старательно избегала его взгляда.

— Как вы решаетесь давать какие-либо сведения по теме, о которой сами ничего не знаете?

— Я знаю вас.

— Сомневаюсь. — Он взял ее за подбородок и медленно, чтобы не напугать ее, стал наклоняться все ниже, пока его губы не коснулись ее рта. Эмма глубоко вздохнула и, встав на цыпочки, ответила ему. Вот, оказывается, в чем была его ошибка, подумал Грей, наслаждаясь поцелуем. Он слишком торопился, пытаясь направлять и контролировать их сближение. А Эмма — таков уж был ее характер — сначала упиралась, а потом применила против него свое самое верное оружие — свой ум.

Поэтому сейчас, хотя он дрожал от напряжения, он не стал настаивать, а позволил ей прервать поцелуй. Несколько секунд она смотрела на него затуманенным взором, потом мягко отняла руку.

— Я был бы вам признателен, если бы вы разрешили мне объяснить вашим ученицам, кто такой повеса, и ответить на все вопросы, которые у них могут возникнуть в ходе моего объяснения.

— Я не могу этого разрешить. Кроме того, эта проблема не имеет никакого отношения к нашему пари.

— Эмма, если они войдут в жизнь с такими же наивными представлениями о мужчинах, как у вас, какая разница, будут ли они при этом знать столицу Пруссии или уметь красиво танцевать.

— Я не так наивна в оценке мужчин, как вы думаете. — Она гордо выпрямилась. Грею стоило огромного труда не смотреть на ее восхитительную грудь.

— Но…

— Однако я не могу лишать своих учениц тех знаний, которые помогут их успеху в обществе.

Это замечание одновременно удивило и заинтриговало Грея.

— Вот и хорошо.

— Подобные вопросы вы будете обсуждать с ними только в моем присутствии. Если же я попрошу прекратить дискуссию, вы немедленно это сделаете. Вы согласны на такие условия?

— Разумеется. У меня нет никакого желания волновать мисс Перчейз столь пикантными подробностями.