Артем целовал ее рот. Прокладывал горячие дорожки к глазам, спускался к шее. И все никак не мог насытиться. Изголодавшийся по женскому телу, он будто нырнул в бурлящий водопад удовольствий и больше не хотел из него выбираться.

С ее приоткрытых губ срывались тихие стоны, наполняя сердце мужчины теплом. Он целовал ее грудь сквозь одежду. Марина металась под ним, шепча его имя, крепко сжимая пальцами его плечи, словно боялась, что он остановится, отстранится.

Резкими, нетерпеливыми движениями Артем избавил ее от одежды. Склонившись над ней, с упоением втянул тягучий, ни с чем не сравнимый аромат девичьего тела и провел пальцем по ложбинке между упругих грудей, отчего сердце Марины забилось в разы быстрее. Прижавшись к ним губами, осторожно испробовал ее на вкус.

Она судорожно вздохнула и, схватив Артема за волосы, потянула на себя.

— Ты так прекрасна, мой ангел, — прошептал он уже у ее губ. — Мое совершенство…

Окончание фразы выдохнул ей в губы, попутно развязывая шнурки на ее спортивных штанах.

Вскоре они были обнажены, и между ними не осталось никаких преград.

Нависнув над любимой, Артем внимательно вгляделся в ее затуманенный взор. Она прогнулась под ним, и ее обнаженная грудь прижалась к его груди.

— Марин, — сказал он хрипло, зная, что уже не остановится. — Если ты не готова…

— Я готова, — нетерпеливо прервала его девушка. — Я хочу тебя, Тем. Я хочу быть твоей…

Ему было необходимо услышать ее голос, получить ее согласие. Его тело жаждало проникнуть в нее, раствориться в ней без остатка. Марина превратилась в сосуд из огня и страсти, который Артем жаждал испить без промедления. Весь. До дна.

— Я люблю тебя, сладкая, — прохрипел едва слышно, накрывая ее тело своим.

— Да, — прошептала она. — Да, пожалуйста…

Марина подняла к нему свое лицо, и их губы соединились. Он целовал ее, вбирая в себя соленый вкус ее слез и медовую сладость кожи. Что-то шевельнулось глубоко внутри, в самом средоточии его естества, внутри его сердца.

А потом, преодолев мимолетное сопротивление ее маленького тела, и услышав, как она зашипела от боли, Артем вошел в нее. Но тут же замер, давая ей время, чтобы привыкнуть к новым ощущениям, а себе — обуздать внутреннего зверя.

— Моя девочка… — его руки ласково погладили ее бедра, лоб прислонился к ее лбу.

Марина с трудом разлепила веки, поразив его сияющим взглядом космических глаз. На длинных ресницах повисли прозрачные кристаллы слез.

— Я ждала тебя всю свою жизнь, — запинаясь, пролепетала она. — Мой Артем… — уголки ее губ дрогнули, и она провела ладонью по его щеке. — Моя первая и единственная любовь!

Прижавшись к нему всем телом, Марина спрятала раскрасневшееся лицо на его плече.

Мужчина задвигался. Сначала медленно, с трудом балансируя на самом краю между реальностью и мечтой, затем все увереннее и чаще, вознося их все выше и выше.

Как горячо в ней было. Как тесно…

Мир закрутился вокруг них, небо обрушилось наземь и разлетелось тысячами звездных осколков, унося влюбленных в заоблачные дали. Они были счастливы!

Марина

Нет ничего лучше, чем просыпаться в объятиях любимого человека.

Лежать у него на груди, слушая размеренное сердцебиение, вдыхать густой аромат его тела и знать, что он принадлежит лишь тебе одной. От кончиков волос и до самых пят. Весь. Без остатка. А ты — ему. Теперь уже по-настоящему. Навсегда. И что ваше счастье не закончится не через секунду, не через день и даже не через год.

Отныне и до последнего стука твоего сердца. Он твой. Только твой…

В его объятиях, таких надежных и крепких, я чувствовала себя защищенной. Знала — никакие призраки не смогут их разомкнуть, ни одно чудовище не проникнет в наш с ним маленький, но самый безопасный, мирок.

Проснувшись, я с трудом разлепила отяжелевшие веки и блаженно улыбнулась. Тело ныло от приятной усталости, между ног немного саднило. Но эти ощущения были настолько новы и необычны, что я почти не чувствовала никакой боли. Лишь сладкое томление внизу живота и легкий трепет в груди. Будто целая стая бабочек вылупилась за часы сна и теперь стремительно рвалась на свободу, к небу.

Осторожно повернувшись к Артему лицом, несколько минут смотрела на него спящего. С закрытыми глазами и умиротворенным, не тронутым дневными заботами и многочисленными делами, лицом он казался совсем юным. Никогда бы не сказала, что этому прекрасному мужчине с чертами Аполлона уже тридцать. И что на его сильных плечах лежит забота не только о большой семье, но и управление многомиллионной империей Королевых. От него одного зависят жизни тысяч людей — сотрудников «KorolevCo».

А теперь к ним присоединилась еще одна судьба. Еще одно слабое существо, которое всецело зависит от него…

— Я люблю тебя, — вырвалось у меня тихим шелестом.

Я действительно его любила. Так крепко и неистово, как может любить только непорочная душа. Моя душа преклонилась перед его нежностью, отдалась на волю терпеливого завоевателя, пала под палящим зноем его поцелуев. Она больше не желала свободы, не метала о вольном полете, как прежде. Ничего из этого ее не привлекало. Только плен его надежных объятий и уверенность, что так будет вовек.

Аккуратно, чтобы не потревожить любимого, я сползла на край постели и встала. Вытащив из груды вещей его футболку, словно так и должно быть, оделась в нее как в платье и тихо, затаив дыхание, открыла стеклянные двери и вышла на балкон.

Париж ожил и сиял под ярким летним солнцем, будто и не было вчера никакой бури, и заряженные вспышки молнии не громыхали на горизонте. Город забыл о непогоде. Ничто в пределах моей видимости не напоминало о событиях прошлой ночи.

Только внутри сидел неприятный осадок, оставленный неожиданной встречей с отцом и теми откровениями, которыми он так яростно со мной делился.

Смогу ли я когда-нибудь это забыть?

Одна короткая встреча и всего несколько злобных признаний смогли разрушить то шаткое равновесие, к которому я стремилась все эти годы, живя вдали от них. Вдали от дома, который никогда не считала своим. Вдали от всего, что когда-то до безумия любила…

Но его слова сыграли со мной злую шутку. Он вернул меня в ту далекую ночь, четыре года назад.

Я не помнила, как Герман привез меня в отель. Ничего не видела и не слышала, пока за спиной не прозвучал голос Артема. Он звал меня, просил не убиваться так и не причинять ему боль своими слезами. Он обнимал и успокаивал меня, словно ребенка. Ни разу не спросил, что случилось и почему я вдруг рассыпалась на глазах. Он не требовал объяснений, не пытался проникнуть в мою голову, чем и заслужил бесконечное, безграничное мое доверие. Он был единственным, кому мне вдруг захотелось открыться. И тогда я поняла, что хочу быть его. Прямо тут. В эту шумную летнюю ночь. Я хочу начать с чистого листа…