– Мне?! – Я не поверил своим ушам. – А как же?..

– Тебе-тебе, богатырь с Кладенцом. А деду скажу, что ты сегодня выходной заслужил. За успехи в учебе… и примерное поведение, – усмехнулся Андрей Георгиевич. – Тебе фамилия Вернер о чем-нибудь говорит?

– Еще как. – Я вспомнил статьи в «Вечернем Петербурге». – Меня эта зараза все лето в газетах полощет. Голову бы открутил.

– Отставить «открутил». – Андрей Георгиевич придержал передо мной дверь в гараж. – А вот пообщаться придется… Но исключительно вежливо. Или как пить дать – быть тебе, Саня, в сегодняшнем выпуске на первой странице.

– И где я его искать буду? В редакцию ехать?

– В редакцию – это на Фонтанке, не промахнешься, – ответил Андрей Георгиевич. – Найдешь этого Вернера. Поздороваешься, представишься. И попросишь… именно попросишь, Саня!

– А если окажется? – на всякий случай уточнил я. – Угрожать?.. Денег предложить?

– Упаси тебя Бог, Саня. – Андрей Георгиевич хмуро сдвинул брови. – Просто сделай так, чтобы не отказался.

Ага. Проще простого. Унижаться перед каким–то репортеришкой… мать его за ногу.

– Ладно, попробую. – Я протяжно вздохнул. – И как мне в город ехать? С шофером?

– По-хорошему – надо бы тебя за твои дела на электричку отправить, – проворчал Андрей Георгиевич, залезая ручищей в карман брюк. – Шофер после завтрака деда везет… Сам поедешь. Держи.

На здоровенной ладони лежали ключи.

– Это?..

– Ты вроде прилично себя проявил, Саня… Так что доверю свою ласточку. – Андрей Георгиевич погрозил пальцем. – Стукнешь – урою. До самого лицея так гонять буду, что небо с овчинку покажется.

– Не стукну!

Я схватил ключи. Так быстро, будто Андрей Георгиевич мог в любой момент передумать. Пожалуй, так оно и было – похоже, безопасник начал сомневаться, как только я направился к стоящей прямо напротив ворот гаража темной-серой «Волге».

Модели двадцатилетней давности, на которой Андрей Георгиевич ездил столько, сколько я себя помнил. Ухоженной, намытой и поблескивающей наполированным хромом… но все равно безнадежно устаревшей.

Когда мы шли к гаражу, я в глубине души надеялся на что–то подобное. Но в моих мечтах Андрей Георгиевич доставал из кармана ключи от чего-нибудь спортивного, купленного специально на мое совершеннолетие – но пока спрятанного под чехлом в дальнем углу… Или хотя бы от дедовской «Чайки».

Но и «Волга» – пусть даже старенькая, с четырехцилиндровым рядным двигателем на неполные восемь десятков лошадей – это тоже круто! Наверное…

– Что, стыдно князю на дедовской бричке выехать? – Андрей Георгиевич рассмеялся и легонько хлопнул меня по плечу. – Ты сядь, заведи… Вдруг понравится?

Ну, я определенно не в том положении, чтобы привередничать.

Я уселся на водительское место, воткнул ключ в замок и повернул. Мотор тут же отозвался и заурчал. Мягко и негромко – но могуче, сочным глубоким басом… совсем не таким, которого ждешь от четырех рядных цилиндров. Будто где–то под капотом «Волги» проснулся зверь – крупный… и хищный.

– Ну как? – Андрей Георгиевич хитро улыбнулся. – Ощутил?

– Сейчас… – Я чуть придавил педаль газа, раскручивая двигатель. – Блин! Так это же…

– Оно самое. Так что внешность, Саня, порой обманчива. – Андрей Георгиевич легонько похлопал по крыше. – С виду старушка, а силовой агрегат не намного слабее, чем у Кости.

Мне только и оставалось, что молча кивнуть. Уж не знаю, когда и как – старый безопасник раздобыл «догонялку». Полулегендарную двадцать третью модель, внешне ничем не отличающуюся от слабосильный двадцать первой, но скрывающую за «зубастой» решеткой радиатора восьмицилиндровый мотор от «Чайки». Оказывается, Андрей Георгиевич все эти годы ездил на тачке, которую выпускали ограниченной серией для полиции и гражданских чинов… и никогда не продавали простым смертным.

Спрашивать, откуда ему достался такой могучий раритет, я не стал.

– Так что особо не форси, Сань. – Андрей Георгиевич распахнул передо мной ворота. – Дури тут под капотом – вагон и маленькая тележка.

– Да ни в жизнь! – Я выжал сцепление. – Еще остановят…

– Не остановят. С такими номерами не останавливают.

Я взялся за руль, выехал из гаража и осторожно покатился по грунтовке. До самых ворот усадьбы казалось, что все это сейчас же закончится. Что все это какой–то злобный розыгрыш, что меня непременно тормознут, развернут – и с позором запрут дома до самого начала занятий в лицее.

Но Андрей Георгиевич не шутил. Охранник на выезде – высокий парень в чуть запыленной полевой армейской форме – распахнул передо мной ворота, отсалютовал, изобразив что–то вроде воинского приветствия. И помахал вслед.

До самого выезда из Елизаветино я отчаянно тупил – пару раз чуть не заглох, а один раз не смог воткнуть передачу и где–то с полминуты искал первую. Сказывался и перерыв в полтора месяца, и – чего уж там – не такой большой опыт до этого. Но стоило мне свернуть на асфальтированное шоссе, тело вспомнило все нужные движения – и я придавил газ.

«Волга» прекрасно слушалась руля и шпарила, пожалуй, даже пободрее Костиной «Чайки» – сказывалась масса чуть ли не тонну меньше. Выехав за указатель на пустую дорогу, я не удержался и вжарил по полной. Мотор послушно заревел, набирая обороты, и стрелка спидометра бодро поползла к отметке «сто» – и дальше. Через некоторое время машина понемногу начала «рыскать» по дороге – и я сбросил скорость и дальше покатился уже не спеша, опустив стекло и пижонски вывалив наружу левый локоть.

Для полного счастья не хватало только музыки – но радио в «Волге» Андрея Георгиевича почему–то не имелось. На месте приемника в приборной панели расположилась пустая, но все равно отчаянно воняющая табаком пепельница… Вещь, конечно, удобная и важная – но в моем случае абсолютно бесполезная.

В последнее время непонятные и будто чужие мысли о куреве меня посещали все реже.

Добравшись до города, я немного потолкался на въезде и едва не влепился в какой–то грузовик, но дальше ехал уже без приключений – и через полчаса уже свернул на набережную Фонтанки. Андрей Георгиевич примерно описал и дорогу, и вывеску редакции – но я все равно чуть не промахнулся.

Самое скандальное издание в Петербурге разместилось в большом светлом здании с небольшой лестницей посередине. Больше ничего похожего на вход со стороны фасада не имелось, поэтому я воткнул «Волгу» прямо напротив – благо, в ранний час обочина почти пустовала.

Выбравшись из машины, я едва не столкнулся на тротуаре с невысоким полным парнем. Тот неуклюже дернулся в сторону, едва не выронил большой плоский чемодан, пробормотал что–то вроде «извините» – и тут же шагнул на лестницу. Прямо к двери, на которой красовалась табличка «Вечерний Петербург. Главная редакция».

– Постойте, любезнейший! – Я метнулся следом. – Позвольте спросить?..