В 954 г., после убийства Игоря древлянами, славянским племенем, которое он обложил непосильной данью, Ольга стала киевской правительницей. Свое правление она начала с мести древлянам: сначала велела похоронить заживо послов древлян, приехавших договариваться о мире, потом заперла в бане и спалила заживо делегацию знатных древлян, последовали новые массовые убийства, а в конце концов был спален дотла главный город древлян. До крещения кровожадность Ольги была поистине ненасытной. Но став христианкой, она, как утверждает все та же русская летопись, была «предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем, как заря перед светом. Она ведь сияла; как луна в ночи, так и она светилась среди язычников, как жемчуг в грязи». Отсюда было уже недалеко до канонизации Ольги как первой святой русской православной церкви.

12

И все-таки несмотря на шум, поднявшийся из-за крещения Ольги и ее государственного визита в Константинополь, последнее слово в бурном диалоге между греческой церковью и русами еще не было произнесено. Сын Ольги Святослав остался язычником, отказавшись прислушаться к материнским увещеваниям. «Когда Святослав вырос и возмужал, стал он собирать много воинов храбрых. И легко ходил в походах, как пардус, и много воевал» (102, 84)152 – в первую очередь, с Хазарией и Византией. Только в 988 г., в княжение его сына, Владимира Святого, правящая русская династия окончательно перешла в вероисповедание греческой православной церкви – примерно тогда же, когда венгры, поляки и скандинавы, включая жителей далекой Исландии, оказались в лоне римской католической церкви. Начал оформляться длительный религиозный раскол мира, в этом контексте иудеи-хазары превратились в анахронизм. Нарастающая близость между Константинополем и Киевом, невзирая на все взлеты и падения в их отношениях, постепенно свела на нет значение Итиля, присутствие хазар на русско-византийских торговых путях и необходимость отдавать им десятую часть от стоимости растущего товаропотока стала обременительной и для византийской казны, и для русских вооруженных купцов.

Симптоматичной для меняющегося отношения Византии к прежним союзникам была уступка русским Херсона. Несколько веков византийцы и хазары то воевали, то интриговали, стремясь отстоять владение этим важным крымским портом, но когда в 987 г. Владимир занял Херсон, византийцы даже не стали протестовать. Как выразился Бьюри, «то была не слишком большая жертва на алтарь нерушимого мира и дружбы с русским государством, набиравшим силу» (21; 418).

Возможно, Херсоном и стоило пожертвовать; но пренебрежение союзом с хазарами, как доказало время, было проявлением близорукости.

1

Рассказывая о русско-византийских отношениях в IX-X вв., я имел возможность пользоваться двумя подробными источниками: сочинением Константина Багрянородного «Об управлении империей» и древнерусской «Повестью временных лет». Но что касается русско-хазарского противостояния в тот же период, к которому мы теперь обращаемся, то по этому поводу сопоставимые материалы отсутствуют; архивы Итиля, если таковые и существовали, утрачены, и чтобы разобраться в истории Хазарского каганата в последнее столетие его существования, нам придется снова довольствоваться разрозненными намеками, выуживаемыми из сочинений арабских хронистов и географов.

Рассматриваемый период длился примерно с 862 г., когда русы заняли Киев, и примерно до 965 г., когда Святослав разрушил Итиль. После утраты Киева и ухода венгров за Карпаты прежние вассалы Хазарии на западе (не считая некоторых районов Крыма) вышли из-под контроля кагана, поэтому киевский князь мог свободно призвать славянские племена в бассейне Днепра прекратить выплату дани хазарам (102; 84).

Хазары, возможно, примирились бы с потерей ведущей роли на западе, если бы не усиливающееся проникновение русов на восток, в низовья Волги и на берега Каспийского моря. Земли мусульман, прилегающие с юга к «Хазарскому» морю, – Азербайджан, Ширван, Табаристан и другие – были лакомой приманкой для флотилий викингов, которые были не прочь и пограбить их, и устроить там фактории для торговли с исламским халифатом. Однако подступы к Каспию контролировались хазарами, чья столица Итиль находилась как раз в дельте Волги, так же обстояло дело в прошлом с подступами к Черному морю, пока хазары удерживали Киев. Контроль выражался в том, что русам приходилось испрашивать разрешения на проход каждой флотилии и платить десятипроцентный таможенный сбор – ущемление и для гордости, и для кармана.

Какое-то время сохранялось хрупкое равновесие. Караваны русов платили положенную мзду, выходили в Хазарское море и вели торговлю с прибрежными жителями. Но, как мы уже видели, торговля часто сменялась грабежом. Между 864 и 884 гг. (37, 238) отряд русов напал на порт Абескун в Табаристане. Нападение было отбито, но в 910 г. русы вернулись, разграбили город и окрестности и увели взятых в плен мусульман, чтобы продать их на невольничьих рынках. Хазарам это, видимо, создало большую проблему из-за их дружественных отношений с халифатом и наличия в хазарской армии дружины наемников-мусульман. Спустя три года, в 913 г. дошло до вооруженного столкновения, закончившегося резней.

Это важное событие, уже вкратце упоминавшееся (глава III, 3), было подробно описано ал-Масуди, тогда как в «Повести временных лет» о нем умалчивается. Ал-Масуди повествует, как «после 300 года Хиджры [912-913 гг. н.э.] флот русов из 500 судов, с сотней людей на каждом» приблизился к хазарской территории:

Не пощадили они даже город Ардабиль в трех днях пути в глубь суши. Когда люди опомнились и взялись за оружие, русы, верные своей классической стратегии, покинули берег и укрылись на островах вблизи Баку. Сделав приготовления, местные жители поплыли к ним на своих лодках и торговых судах, "но русы направились к ним, и тысячи мусульман были убиты и потоплены. Русы пробыли на этом море много месяцев. [...] Когда русы набрали добычи и им наскучили их приключения, они двинулись к устью Хазарской реки [Волги] и снеслись с хазарским царем, которому послали денег и добычи, как это было договорено между ними. [...] Ларисийцы [наемники-мусульмане в хазарском войске] и другие мусульмане царства [узнали] о том, что натворили [русы] и сказали царю: "Предоставь нам [расправиться] с этими людьми, «которые напали на наших мусульманских братьев, пролили их кровь и полонили женщин и детей». Царь не мог им помешать, но послал предупредить русов, что мусульмане решили воевать с ними.