Йохан несколько успокоился, и настаивать на ослике прекратил, хотя я заподозрила, что мысль эту он так просто не оставит.

Уже в самом городе нас встретил Кэвин на автомобиле.

- Это чтобы побыстрее было. – Пояснил он, пока мы садились. – Амалия ждет нас возле завода. Мы решили, что нам лучше разделиться и она нас встретит на месте.

- Что вы думаете по этому поводу? – В лоб спросила я. – Не пора ли привлечь уже властей к этим странным делам?

- Мы думаем, что пора. – Кивнул водитель, не отрываясь от дороги. – Но мы подумали, что вы захотите вначале сами осмотреть завод. Поэтому мы просто оплатили нам экскурсию с посещением окрашивающего цеха. А после уже заедем в отделение милиции.

- Вот так просто? – Удивилась я. – Просто заедем в отделение? И они нас там выслушают?

- Разумеется. – Удивился Кэвин. – Это их гражданский долг. А потом я напишу в Сенат.

- Я потрясена. – Честно призналась я.

- Это уже все давно вышло за рамки простой шалости. – Признался друг. – Но если угольная пыль, это странно, но скорее глупо, то озеро мертвой рыбы и попытка отравления целого города – это уже совсем не шутки.

- Мне все равно не понятно, как можно похитить угольную пыль. – Честно призналась я.

- Похитить можно было уголь. – Заметил священник, беря меня за руку. – А пыль из нее сделать уже потом. И, возможно, эти события никак не связаны.

- В каком смысле?

- Возможно, это несколько не связанных между собой людей, преследующих разные цели. – Продолжил он свою мысль. – Например, пыль, это для запугивания тебя. Прости, но здесь я подозреваю твоего приятеля Эда. Это красивое решение, не опасное для жителей и вполне опасное для тебя.

- А гибель целого озера?

- А вот это уже, возможно, имеет политическую подоплеку.

- А краска?

- Я не знаю. – Честно признался священник. – Как бы мне не хотелось во всех смертных грехах обвинить этого богатенького папенькиного сынка, боюсь, что это был не он.

- Почему? – Удивился Кэвин.

- Мозгов не хватит. – Сурово отрезал священник.

- Эдвард далеко не дурак. – С сомнением протянул наш водитель. – Но я сомневаюсь, что это он. Все же такие решения не совсем в его духе. Одно дело воспользоваться ситуацией и твоей вспыльчивостью, а совсем другое – хладнокровное убийство ни в чем не повинной рыбы. Я понимаю, что ты на него зол и несколько обижен, но, прости, не верю.

- Да он вроде бы признал свои ошибки и обещал оставить меня в покое. – Пробормотала я, когда священник обернулся ко мне за поддержкой.

Йохан обиженно насупился, и я добавила:

- Но я бы не стала сбрасывать версию со счетов просто потому, что она нам кажется не слишком реальной. Люди порой такие вещи творят, что просто диву даешься.

Тем временем мы проехали по городу, где я только и успевала, что смотреть по сторонам, настолько все было красиво: высотные здания постепенно сменились старинными особняками и перешли в небольшие аккуратные домики, которые в свою очередь сменились домиками попроще, а затем откровенными лачугами.

Потом мы выехали из города и поехали по дороге. Покрытие дороги было по прежнему безупречным: ровным, гладким и работающим в какой-то мере амортизатором. Ехать было мягко, однако же меня начало укачивать. По бокам дороги потянулись ровненькие поля, засаженные какими-то культурами: капустой, чем-то злаковым и судя по всему, картошкой и кукурузой. Все в общем-то настолько знакомо и мило моему сердцу, словно я ехала в своем родном мире. Поля сменялись перелесками: тоже какими-то прилизанными и словно с картинки. Не было видно ни бурелома, ни мусора, ни поваленных или спиленных деревьев.

Пришлось открыть окошко и постараться дышать глубоко.

- Укачивает, да? – С состраданием уточнил водитель. – Ничего, потерпи, немного осталось. У нас все главные предприятия за городом находятся, чтобы об экологии жителей заботиться.

- А как рабочие добираются каждый день? – Заинтересовалась я, все еще глубоко дыша.

- Или там же живут. При заводе. Там стоят временные вагончики. Они приезжают, какое-то время работают и уезжают.

- Вахтовый метод? – Восхитилась я.

- Или пользуются автобусом. На каждый завод ходит автобус два раза в день: утром и вечером. На самом деле не так уж долго и ехать.

Дорога сделала поворот и за лесом мы увидели заводские постройки. Были они тоже как с картинки: чистенькие, с ровными красивыми заборами, окрашенными в разные цвета. А ко всему прочему подписанные крупными буквами.

- Все пространство заводского парка поделено на квадраты, по размерам нужд заводов. – Принялся рассказывать Кэвин. – Но все заводы стоят на ровных линиях, и нанесены на карту парка. Каждый завод имеет свой адрес и поэтому найти нужный довольно просто.

- Все заводы располагаются только здесь? – Спросила я.

- Нет. – С сожалением покачал головой водитель. – Раньше заводы ставили как попало. Где было у города место, там и ставили завод. Поэтому старые заводы часто располагаются в городской черте. Но все предприятия, представляющие опасность или просто шумные, десять лет назад вынесли за городскую черту и создали этот заводской парк.

- Отличное решение. – Заметила я.

- Не всем оно по душе. Особенно поначалу. Рабочие бастовали и требовали вернуть предприятия в город, чтобы им было удобно ездить на работу, а также они могли выпить после работы, да и чего скрывать, и с утра и даже в обед. Но одновременно с переносом заводов мы стали бороться с дисциплиной и пьянки все эти запретили.

- Смертность, наверное, сразу упала. – Предположила я.

- Упала. – Согласился Кэвин. – Но рабочие все равно живут не слишком долго. Профессия простая, требует физической силы и выносливости, а значит, и выгорают они быстро.

- А после спиваются. – С пониманием заметил священник.

- Увы.

Машина подъехала к нужному заводу, чей забор был выкрашен веселой розовой краской.

«Четырнадцатый завод ровного окрашивания» - Значилось на табличке.

- А у вас есть не четырнадцатые заводы? – Шепотом спросила я, пока мы шли от стоянки к пропускному пункту? – И откуда любовь именно к цифре четырнадцать? Ведь это просто название мира по какому-то нашему реестру. Насколько я