Мелли снова кивнула. Проследить, чтобы Сима заказала платья, свободные в талии — это, конечно, сложность.

— И самое последнее. Это в качестве извинения за Лавра, стоило догадаться, что он молчать не будет, — Алан положил перед ней несколько крупных купюр королевского банка — такими чаще всего расплачиваются аристократы, — Не говорил тебе, но по субботам ты сможешь видеться со своими родными… Розмари и Оливером. Можешь купить что-нибудь для них в подарок.

Мелли удивленно перевела взгляд с денег на Алана и обратно. Сама фраза о подарках уже казалась лишней, ведь он сказал самое главное: «видеться по субботам». С Роззи и Олли. По субботам. Это значит, что ей осталось подождать четыре дня — и она сможет поболтать с ними! Всего четыре дня, когда она надеялась, что удастся видеться хотя бы раз в месяц, и то если она будет хорошо себя вести.

— Спасибо! — выдохнула Мелли.

Имела в виду она, разумеется, не деньги. Алан усмехнулся:

— Давай начнем выражать благодарности другими способами. Как насчет поцелуя?

— Поцелуя? — удивленно переспросила Мелли.

— Да. Поцелуй меня. Сама, — и улыбнулся.

Мелли нерешительно облизнула губы. Было абсолютно понятно, что он имеет в виду вовсе не невинное касание губ. И не чмоканье в щеку. Поэтому Мелли пришлось привстать, — Алан все же сидел далековато от нее — для удобства положить ему руку на плечо и поцеловать, хотя не была уверена, что делает все правильно: она никогда прежде сама не целовала никого так. По-настоящему. Но как только ее язык проник в его рот, Алан перехватил инициативу и уже у Мелли перед глазами словно взорвалась сотня искр.

— Вот и умничка, — улыбнулся Алан, отстранившись. — Твоя благодарность принята. Хорошего дня, Кроха. Постарайся поладить с лирой Софией.

И, прежде чем Мелли успела спросить о том, кто такая эта София, Алан вышел из ее спальни. На одеяле осталась лежать пачка купюр. Мелли пересчитала их, встала с кровати и положила в сейф. Затем открыла окно, сходила в гостиную за книгой по этикету и только потом вернулась в кровать. Кажется, ее снова ждет насыщенный день.

Мелли едва ли запомнила портниху, несмотря на то, что та немало времени провела в спорах с Симой. Но тогда Мелли вообще мало что интересовало, она словно пребывала во сне. А сегодня состоялось ее настоящее знакомство с этой женщиной.

Ее звали Дилайла, и, на самом деле, ее сложно назвать неприметной. Земь — ныне отсутствующее государство, но вполне существующий народ. Земийцы живут на территории королевства Лорген, но вошли в состав всего пару веков назад, а из-за отличной от местных внешности заметно выделяются. Почти бронзовая кожа, волосы темные, обычно прямые и тяжелые даже на вид. К этому народу относится жена лира Тибольда и портниха Дилайла. Женщина невысокого роста, с большими глазами и добродушной улыбкой.

А вот пришедшая вместе с ней лира Софиа (как оказалось, та самая, про кого говорил Алан) была пожилой и совершенно точно местной. Волосы светлые, но из-за обилия седины сложно понять их родной оттенок. Вокруг глаз лучики морщин, тонкие губы подкрашены ярко-красной помадой. Лира Софиа с порога затребовала себе красного вина, усадила Мелли и Дилайлу на диван и велела показать наброски будущих нарядов.

Сима осталась стоять, на пожилую любительницу красного вина она смотрела с недовольным прищуром.

— Деточка моя, — сказала лира Софиа, едва откинулась на подушки дивана. — Ты так красива, что на тебя мешок напялишь — все равно будешь приковывать взгляды мужчин. Я думала, что видевшие тебя в городе привычно приукрасили, а оказалось, что тут врать некуда — сложно описать слишком красивой такую, как ты.

Мелли смущенно потупилась. Она едва успела поздороваться с этой женщиной, как та уже построила всех местных слуг и Мелли вместе с ними. А сейчас села рядом, смотрела с каким-то странным выражением на лице, но при этом было странное ощущение, будто женщина к ней расположена. И нельзя было понять, откуда возникло это ощущение.

— Если к твоей внешности добавить качественное образование и заботу людей со вкусом, то получится настоящая хозяйка для этого замка, — продолжала говорить лира Софиа. — Ты со мной согласна, Дилайла?

И она перевела взгляд с Мелли на портниху. Женщины уже были знакомы, причем достаточно хорошо. И обе, не сговариваясь, потребовали от Мелли достаточно неформального, дружеского обращения.

— Разумеется, лира Софиа, — ответила Дилайла. — Но начать все равно лучше с личных вопросов. Я шью платья уже больше двадцати лет, мне много раз предлагали переехать в столицу, но я слишком люблю этот город. Поверьте моему опыту: любое платье засияет, если оно подобрано вами для себя. Какие цвета вы любите? Какие фасоны? Что вам мешает в нарядах?

Несмотря на то, что где-то внутри Мелли все дрожало от страха и нерешительности, она отвечала ровным голосом. Она обещала себе быть сильной, ведь от нее зависит благополучие ее родных. Поэтому через полчаса вино пили уже втроем, на столе разложили ворох столичных журналов, из переносного сундука помощники Дилайлы доставали образцы тканей, а ее блокнот постепенно заполнялся образцами. И все это под недовольным взглядом Симы.

Они многое обсудили. Мелли никогда не отличалась привередливостью в одежде, ее и сейчас не смущали глубокие вырезы на платье. Это ощущение, что тело теперь не ее и главная задача — чтобы нравилось Бертрану и Алану, словно убило телесную стыдливость. Мелли все еще казалось, что ее обсуждают и осуждают, но точно не из-за глубокого выреза. Раньше она нередко чувствовала себя неуютно из-за слишком пристального внимания мужчин. Особенно тех, кто заметно старше нее. Поэтому и одеваться старалась скромнее: и так симпатичное личико привлекало слишком много внимания. Сейчас это ушло. Даже наоборот, все эти платья воспринимались скорее как… броня? Наверное, именно так.

Когда портниха ушла, лира Софиа прямо спросила Мелли:

— И почему, деточка моя, ты не обсуждала все это раньше? Цвета, фасоны, природные мотивы?

Алкоголь еще не успел помутить сознание, но уже придал смелости, поэтому Мелли ответила честно до того, как успела подумать об уместности такого ответа:

— Я не знала, что могу.

Лира Софиа чуть сощурилась, но понятливо кивнула. Она вообще будто видела Мелли насквозь. Сложно сказать, сколько этой женщине лет. Маги поздно начинают стареть — вот Берти пятьдесят четыре, но выглядит он, по меркам не-магов, лет на тридцать максимум. Алану, впрочем, тридцать шесть, но кажутся они ровесниками. Лире Софии должно быть не меньше ста двадцати — вроде с этого возраста у магов появляются первые возрастные изменения.

Говорила лира Софиа как человек, который не привык слышать возражений, но все равно после того, как она выразит некоторую мысль, Софиа делала паузу и так смотрела на Мелли, будто надеялась услышать какие-то мысли по этому поводу. Она вертела в руках бокал с вином и говорила: