первой комнате печь с обеденным столом, лавкой, полками и тумбочками; во второй — кровати, шкафы, комоды и другие мелочи повседневной жизни. Мужчина жестом указал, куда можно сесть, и сам опустился на стоящий радом трехногий табурет.

— Из каких краев ты к нам пришел? — спросил он, пододвигая ко мне стоящую на столе плошку с едой.

Отказываться было глупо, к тому же отец часто повторял одну пословицу из своего детства, пригодную в данной ситуации: «дают — бери, бьют — уходи». Тем более после моего появления в этом мире мне еще ни разу не удалось не только плотно поесть, но и перекусить чего-либо, да и некогда. Так что я, долго не раздумывая, принялся есть то, что мне предложили, соблюдая, однако, правила приличия и не набрасываясь, словно изголодавшийся путник на съестное.

— Из близких, — помедлил я с ответом, представив кротчайшее расстояние от того места, где насолил городской страже и совсем недавно усмирил татуированного выскочку — Но вот путь через лес принес мне некоторые трудности.

— Ты попал сюда идя напрямую через лес? — удивился мужчина.

— Да.

— Там же гиблые места! Никто не возвращается оттуда живым, а те, кому везет выбраться, навсегда теряют рассудок, становясь подобием овоща. Поэтому из твоего ответа я могу сделать только два вывода: либо ты лжешь, либо… — он призадумался, потирая висок — … либо я чего-то не понимаю, а ты не договариваешь.

— Вот и стражник Дыры об этом говорил, пока его Старший не порубал. Другие-то в эти суеверия не поверили, а зря — ни один в живых не остался.

— За тобой охоту вели?

— Да. Только некая тварь, которую все именовали живоглотом, все дело испортила.

— Живоглот — опасный противник. Думаю, даже дюжины людей не хватит, чтобы его одолеть.

— Так я про то же и подумал, но узнать исход схватки мне помешали зеленые человечки.

— Человечки? — напрягся мужчина, не сводя с меня глаз. — Какие такие человечки?

— Зеленокожие. С чешуей и небольшими наростами по всему позвоночнику. Ездят еще на псах слюной брызгающих. Троглодитами зовут. У них там под лесом целый город выстроен.

— Троглодиты? — изумился собеседник, нервно потирая руки и шмыгая носом. — От них не уйти! Они достанут отовсюду, где бы ты ни был, и свершат свою волю. Это самые опасные существа Вековечного Леса. Если бы не темные эльфы — коренные местные жители, весь бы лес превратился в рассадник этих зеленокожих выродков.

— Темные эльфы? Да. Встречались мне эти выродки пару раз.

Я тяжело вздохнул и посмотрел прямо на мужчину, понимая, что юлить и изворачиваться дальше не имеет смысла.

— Если бы не они, перед вами, рядом со мной, сидела бы ваша дочь.

Хозяин закрыл глаза, проглотил вставший в горле ком и склонил голову к груди.

— А вот с этого момента поподробнее! — прошептал он, не открывая глаз.

Я рассказал все в мельчайших подробностях, начиная с того момента, когда впервые увидел Виолу. Он слушал, не перебивая, изредка кивая головой, но было видно, как увлажнились его глаза, когда я заканчивал повествование.

Мужчину звали Витолий. В свои шестьдесят он не сумел выбиться выше сельского старосты. Ему предлагали перейти на службу в ближайший город, но…

— … судьба раскинула карты совершенно по-другому. Я встретил свою жену, с которой мы прожили в браке сорок лет. У нас появились наши чудесные дети: вначале Талий, а потом, после очень длительного перерыва невозможности зачатия и Виола — наша красавица. Но, как известно, счастье долго длиться не может. Постигла беда и нашу деревушку. Вампиры!

— Вампиры? — вскинул я брови.

Это уже никуда не годилось. Не хватало мне ввязаться еще и в это дело. «Интересно, какие твари здесь еще водятся?» Мне стало не по себе от мысли, что придется залезть в вампирье гнездо, и поэтому я поспешил оправдаться:

— Вампиры не ко мне. Ищите охотников или еще кого обученного бороться с нежитью. Я же не имею ни опыта, ни специального снаряжения, а лезть с голыми руками к заведомо более сильному врагу я не собираюсь.

Но Витолий меня не слушал или же не хотел слушать.

— Вернее сказать, вампир всего один, но на нашу деревушку он заглядывается часто. Уже восемнадцать человек пострадало от его присутствия. Все они были найдены мертвыми с характерным знаком от вампира — двумя метками на шее, а все они считались не из бедного числа. После этого и пришла наша местность в упадок. Мой сын вызвался справиться с бедой, но сам сгинул без вести. Вот после этого с Виолой и начались перемены. Она возомнила, что может стать валькирией. Мы, с ее матерью пытались подавить эту тягу к морским разбойницам и убийцам, но она стояла на своем. Однако, чтобы стать валькирией, нужны были умения и навыки во всем. Вот тут и случилось горе в нашей семье. Виола ложилась в постель к любому, кто мог поделиться с ней хоть каким опытом, а таких находилось немало. В итоге пошли пересуды, что она является обыкновенной шлюхой и все это придумано не для того, чтобы расправиться с вампиром и найти брата, а для того, чтобы удовлетворить свои похоть и желания. Но вот случилось невозможное — пошел слух, будто бы невдалеке от берега пристал корабль морских дев. Не говоря ни слово, Виола собрала вещи и отправилась туда, где, по ее мнению, было ее счастье. Самое ужасное, что в свои похотливые блудные игрища она втравила нескольких подруг, которые последовали за ней. Больше мы с женой ее не видели. Моя милая Дария не выдержала разлуки и позора, которым покрыла нашу семью дочь, и умерла, утопившись в колодце недалеко от дома. Я же оставил работу и практически не выхожу за пределы своей земли, дабы не попадаться на глаза людям и не вызывать очередные пересуды о семье. В последнее время, когда моя дочь была с нами, я видел, что у нее появился новый молодой человек, к которому она, похоже, была неравнодушна, и я хотел просить его помочь отыскать сына, но последние обстоятельства показали, что обращаться к нему не следует. Кроме тебя нет никого, кто бы мне помог.

— Да, на вид вроде ничего, а если копнуть глубже — хуже не придумаешь.

— Вот и я про то.

Витолий долго молчал, видимо пытаясь подобрать убедительные слова. Когда он вновь начал говорить, голос его казался печальным и грустным, словно унылая осенняя пора.

— Я решаюсь просить тебя совершить нелегкое дело. Любому другому я бы вряд ли предложил это, не