— А, ладно, застегну пиджак, и никто не увидит. — Он бросил салфетку на стол и посмотрел Лэнгу в лицо. — Мистер Рейлли, вы, небось, думаете, что недурно бы со мною парой слов поделиться?

Лэнг отрицательно покачал головой.

— Почему вы так решили?

Детектив прищурил глаза.

— Потому что я знаю вас, мистер Рейлли. И знаю, что вы мне много чего недоговариваете.

— И откуда же вы это узнали?

— Видел рапорт о стрельбе в «Андерграунде» где-то на той неделе. И не шибко мне что-то верится, что какой-то отморозок шмальнул в вас разок-другой, потому что вы сидели в ресторане с его женщиной. — Он немного помолчал. — Хотя вы, мистер Рейлли, и впрямь способны хоть кого вывести из себя. Сколько знаком с вами, вечно вас кто-то пытается грохнуть. Впрочем, нынче-то я вижу, что причина есть — потому что вы связаны и с этим беднягой профессором, и порошком, который на самом деле золото. И очень хотелось бы надеяться, что вы не станете лезть в полицейское расследование и болтаться у нас под ногами. Ведь не станете, правда, мистер Рейлли?

Лэнг выгнул брови, пытаясь изобразить полную невинность. Он рассчитывал, что сумеет скрыть раздражение, которое почувствовал из-за того, что чернокожий детектив в который раз прочитал его мысли.

— Я? Лезть в расследование?

Морз поморщился и покачал головой.

— Сдается мне, что мы с вами уже трепались на эту тему…

Лэнг, чтобы подумать, поднес к губам бумажный стакан и долго тянул питье через трубочку. Может, и впрямь рассказать Морзу об убийстве Ядиша и о том, что случилось в Амстердаме? Нет, детектив непременно свяжется с Ван Декером, а голландский инспектор обязательно поделится с коллегой своими подозрениями.

В общем, вводить Морза в полный курс дела не следовало ни в коем случае.

— Совершенно не понимаю, почему вы так решили…

Морз тоже тянул через соломинку, пока в ней не засипело.

— Мистер Рейлли, на меня свалилось еще одно убийство, к которому вы, как ни верти, имеете отношение. Мне совсем не хочется, чтобы к вам снова вламывались в квартиру или взрывали ваш автомобиль. Мне вообще страшно не хочется новых смертей и разрушения.

Лэнг поднялся и протянул руку. Все было съедено.

— Я отлично вас понимаю, детектив. Не сомневайтесь, мне всего этого хочется еще меньше, чем вам.

Парк-плейс

2660 Пичтри-роуд

Атланта, Джорджия

18:27 того же дня

Лэнг всегда старался не подвергать лишний раз парней искушению разогнаться на быстроходном автомобильчике. И сегодня он не стал пользоваться услугами парковщика, сам поставил свой «Порше» на место, а потом поднялся в лифте на двадцать четвертый этаж. Его мысли продолжали вертеться вокруг того, что он услышал в Технологическом институте.

Судя по всему, Ядиш и Льюис достигли или оказались на ближних подступах к цели, которая много веков манила к себе человечество: алхимической трансмутации, превращению простых веществ в золото. Но, черт возьми, какое это имело отношение к поискам заменителей для нефти и угля? Скорее всего, белый порошок и золото оказались побочными продуктами. А метод создания этого порошка будет очень трудно, а может быть, и невозможно восстановить, не имея описаний экспериментов.

Другая загадка: пусть кто-то стремится узнать секрет процесса, но зачем было убивать людей, когда можно было просто украсть их записи? Прежде всего Лэнгу пришло в голову, что ученых убили для того, чтобы уничтожить какие-то результаты или остановить их на пути к этим результатам. Вполне вероятный мотив. И неплохо сочетается с покушением на его жизнь в Бельгии.

Но что уничтожить и что остановить?

Что-то, связанное с этими непостижимыми экспериментами.

И еще, имелись документы на иврите, которые он скопировал. Ядиш считал их важными, иначе не стал бы прятать. Могли ли они иметь какое-то отношение к мотивам его убийцы? Выяснить это можно было только одним способом: перевести их. В Университете Эмори был один профессор еврейской истории, у которого он как-то раз консультировался…

«Нет, — решил Рейлли, — к местным лучше не обращаться». Те, кто организовал убийство ученых, знали, что Лэнг живет в Атланте, и вряд ли ему удалось бы незаметно для них выбраться к консультанту. Лучше было обратиться к кому-нибудь, не столь заметному, достаточно хорошо владеющему современным и древним ивритом и к тому же способному постоять за себя.

Двери лифта раздвинулись, и Лэнг шагнул на толстый ковер, покрывавший пол в холле. Чуть задержавшись, чтобы проверить свои «маячки», оставленные на дверной ручке двери, и увидев, что оба на месте, он удовлетворенно хмыкнул, повернул ключ в замке и распахнул дверь.

Грампс, отвлекшись от сна — этому занятию он предавался двадцать три с половиной часа в сутки, — взглянул на хозяина, приоткрыв только один карий глаз, и лениво постучал хвостом по полу.

— Вот что я скажу: не слишком-то приятно приходить домой, если знаешь, что тебя ждет такая холодная встреча, — укоризненно сказал Лэнг, снимая висевший возле двери поводок. — Если думаешь, что тебе удастся…

За время прогулки Лэнг принял два решения. Во-первых, ради сохранения максимальной анонимности было лучше лететь не «Гольфстримом», а обычным регулярным рейсом, пусть даже при этом придется оставить оружие дома. Во-вторых, следовало выяснить, не изменились ли планы Алисии на сегодняшний вечер.

Домой, в свою возвышающуюся над городом квартиру, он возвращался, задумчиво нахмурившись. Эта женщина все чаще появлялась в его мыслях. То была не та глубокая любовь, которая существовала между ним и Дон, его женой, и не страстное желание, которое он испытывал к Герт. Его чувства к Алисии были… м-м-м… другими и не очень-то определенными.

«Кончай думать, — сказал он себе, — и набери-ка номер, а не то она действительно возьмется за приготовление обеда».

Миддл-Темпл-Инн

Флит-стрит

Лондон

10:22

Через два дня

Глаза Лэнга покраснели от недосыпа. Ни обильная выпивка, ни неплохое подобие кровати, в которую превращалось кресло первого класса, не помогли преодолеть обычную бессонницу, которой он всегда страдал во время полетов. Выйдя из самолета в аэропорту Гатуик, он не пошел на стоянку такси, а взял первую попавшуюся из проезжавших машин. Ему очень не хотелось повторения брюссельской истории.

Такси без происшествий доставило его в «Стаффорд», маленькую гостиницу, расположенную в тупике неподалеку от Сент-Джеймского дворца. Туда он попал как раз ко времени обильного завтрака, который был сервирован в глубине вестибюля, судя по его стилю, помнившего еще саму королеву Викторию.