я мигом вспомнил про день рождения Юрия Романовича. У меня не было ничего срочного. Собирался лишь рассказать про фабрику и нашу с Настей поездку.

– Сегодня вряд ли перезвонит. – Голос Зои звучал возбужденно. – Тут вообще такое… Ужас просто! Такой скандал! Тиф с Ярославом подрались. При всех в общем зале. Юрий Романович в бешенстве. Тетя Таня в бешенстве, Ангелина Васильевна рыдает… Но гости, кажется, довольны. Тут одни час назад уезжать собирались, а как это началось, никуда не поехали. Теперь их в курилке обоих прессуют.

– Кто прессует?

– Коллеги Юрия Романовича. Здесь же почти все военные, а они еще и выпили. Представляешь? Теперь ругаются между собой и спорят, как детей правильно воспитывать. Андрея жалко, Яров первый полез. Мне так хочется уйти, но без него не могу.

Выслушав ее с удивлением, я сказал, что перезванивать мне совершенно необязательно, и мы попрощались.

Теперь же, порядком смущенный обилием бабушкиных комплиментов, Тифон неловко мялся возле двери.

На нем была новая укороченная стеганая куртка антрацитового цвета и новые темно-серые джинсы. Это удивило меня не меньше чем висевший на его плече большой черный рюкзак и перекинутый через руку костюм Артёма.

– А вот и он! – громко воскликнула бабушка, заметив меня. – Видишь, Никита, Андрей уже давно на ногах, а ты все дрыхнешь.

– Угу. – Я содрал с вешалки куртку и, нацепив ее прямо на голое тело, вытолкал Тифона на площадку.

– Идите на кухню, чаю попейте, – крикнула бабушка.

Но я уже прикрыл дверь.

– Ты уходишь? – Я не мог скрыть разочарования. – А говорил до января.

Он строго посмотрел на меня и протянул раскрытую ладонь:

– Я за ключами от фабрики. Криворотов сказал, что они у тебя.

– Значит, не уходишь?

Этот вопрос волновал меня намного сильнее, нежели то, зачем ему понадобилась фабрика.

– Я пока не знаю, куда уходить, – нехотя проворчал он. – Просто нужно перекантоваться где-то несколько дней.

– Из дома выгнали? – предположил я, пожалуй, чересчур радостным тоном.

Не сводя с меня серого, пронизывающего взгляда, Тифон выдержал долгую паузу. Результатом этих раздумий стало неопределенное:

– Типа того…

Я решил не допытываться.

– Ты уже завтракал?

– Первый час, вообще-то, – с укором произнес он почти как бабушка.

– Тогда считай, что это ланч. – Я кивнул на дверь своей квартиры. – Идем поедим, я тебе про фабрику расскажу. Ты просто представить себе не можешь, как там круто.

Бабушка приготовила омлет с красной фасолью и гренки. Меня одного она кормить бы не стала, может, вообще велела ждать до обеда, но Трифонов был гостем, и она очень старалась ему угодить. Я не сомневался, что в глубине души он ей все же нравился.

Поэтому весь завтрак она крутилась возле нас с дурацкими разговорами и расспросами, и поговорить из-за этого совсем не получалось.

Одевшись потеплее, я взял ключи от фабрики, и мы отправились к Артёму, чтобы сначала отдать костюм.

Поездка на фабрику с Тифоном представлялась мне не менее волнующей, чем с Настей.

Обследовать новые локации квеста вместе с ним – об этом я мог только мечтать.

– Мне известно о вчерашнем, – прямо сказал я, пока шли к метро. – Зоя рассказала. Ты из-за этого ушел?

Тифон кивнул:

– Мать выставила.

– Просто так? На улицу? – поразился я. – Она же знает, что тебе некуда идти.

– У них у всех крыша поехала. – Он постучал кулаком по лбу.

– Извини, но я не могу поверить, что твоя мама способна на такое. Сейчас же зима. О чем она думает? Что ты поедешь в часть?

– Туда я тоже не могу вернуться. Романыч запретил им меня пускать.

– Бред какой-то. – Я потряс головой. – И это просто из-за драки?

– Угу. – Он достал сигареты. – Но я не жалею, получилось даже лучше, чем мы планировали.

– Кто вы?

– Мы с Яровым. Он теперь жалеет, а я – нет.

– Так, значит, вы нарочно подрались?

Трифонов взглянул на меня исподлобья, и неожиданно в его глазах блеснули веселые огоньки.

– Это было такое шоу! Такой кипиш поднялся. Кино отдыхает! А как Романыч, вообще, хотел? Я не понимаю, Горелов, может, ты объяснишь? Меня просто вымораживает от его наглости и беспредела. Такое ощущение, что он вообще не втыкает, что творит дичь. Как можно приводить на день рождения Ангелину и одновременно мою мать?

– Но они вроде неплохо общаются.

– И ты туда же. – Он пихнул меня в плечо. – Это позорище просто. Пускай на кухне у себя неплохо общаются, но вытаскивать их на люди, изображая милую семейку, – это унизительно для всех. Когда я соглашался на это мероприятие, думал, что ради двух недель здесь, дня рождения и Нового года дома можно перетерпеть один вечер. Но, оказавшись там, глядя на фальшивые улыбочки его друзей, на их притворную обеспокоенность здоровьем Ангелины, на радушие в общении с моей матерью и слюнявое умиление от того, как «интеллигентно» разрешилась вся эта говенная история, меня реально накрыло. Интересно, это все люди с возрастом становятся такими бездушными и пустыми или только друзья Романыча? Неужели они не понимают, что на самом деле чувствует каждый из нас?

Мы спустились в метро, и, пока ждали поезд, пока ехали две станции, он молчал, сурово глядя на свое отражение в темных стеклах вагона, а когда вышли на улицу, снова продолжил:

– Короче, Яров-младший подвалил и предложил дать ответку Романычу, чтобы не мы одни там позорились. Ну и понеслось. Пообзывались немного прямо за столом, а после устроили небольшой показательный погром. Совсем небольшой, даже красивый. Яров очень впечатляюще махал ногами, ну ты же знаешь, как он умеет, так что из-за его понтов я пару раз не сдержался и засветил ему от души.

Столько крику и возмущений было, что у меня прямо на сердце потеплело. Мать собиралась сразу же отправить меня домой, но Романыч загнал нас с Ярославом в комнату для подарков и неслабо наехал, пообещав сослать обоих служить в Сибирь или еще куда подальше. Но тут уже влезла Ангелина и заявила, что Ярослав уйдет в армию только через ее труп. Она так разнервничалась, что Романыч сдал назад и, недолго думая, выкатил условие, что до конца моего отпуска мы с Яровым должны жить вместе. Я решил, что это прикол такой. Отмазка, чтобы для видимости разрулить ситуацию. Но с утра ко мне заявилась мать, сама собрала вещи и выставила из квартиры. Такой злой я ее еще не видел.

Тиф сплюнул и замолчал. Я с трудом переваривал услышанное:

– Это типа ты должен жить у Яровых?

– Это типа меня туда под угрозой смертной