Видя, что Наталья больше не пытается возражать, художница все больше разгорячалась:

— Пойми, они сами выдумывают эти басни и другим их внушают! Они двести лет этим существуют! За это Делавини пользуются почетом, уважением, их считают избранными! Они сами себя считают такими! Дай ты им всем пощечину! Продай сфинксов Лессе! Продай за такие деньги, чтобы вся эта деревня взвыла от зависти и возмущения! Ты все равно никогда не станешь там своей! Я устрою тебе эту сделку… И твою подборку рисунков мы мигом пристроим, Пьер Лессе с удовольствием их возьмет! Увидишь, ничего страшного не случится!

— Это невозможно, — сухо ответила Наталья.

С минуту женщины сидели молча. Александра, отвернувшись от собеседницы, переводила дух после своего эмоционального всплеска и смотрела на садик Клюни по другую сторону бульвара. Дощатые дорожки разделяли грядки, устроенные по образцу средневековых монастырских садов, где лекарственные и ароматические травы выращивались для нужд аптеки и кухни. Художница достала несколько монет и положила их на стол, рядом со своей почти нетронутой чашкой капучино.

— Ну, тогда прощай, — сказала Александра. — Мне еще хочется навестить до отлета пару любимых мест…

— Погоди… — хрипло выговорила Наталья, не встречаясь с нею взглядом. — Ты должна понять, что я не могу этого сделать!

— Боишься восстановить против себя всю деревню? А какое тебе дело до места, в котором ты никогда не бываешь? Все равно живешь в Париже.

Наталья покачала головой.

— В конце концов, — продолжала художница, не терявшая надежды достучаться до здравого смысла старой знакомой, — продай Лессе весь дом, если не можешь там спокойно находиться! И тогда тебе будет все равно, что скажут Делавини. Просто удивительно, что тебя это волнует! Ты всегда была здравомыслящим человеком…

Наталья подняла наконец глаза, но в ее взгляде ничего нельзя было прочитать. Она просто выжидающе смотрела на собеседницу.

— Вот, например, Симона Лессе тоже не может спокойно относиться к тому, что несет эта Жанна, ее прислуга… — вздохнула Александра. — Жанна, кстати, сегодня почему-то ночевала у Делавиней. Это в их-то тесной конуре, куда они набились, как шпроты в банку…

— Что тут удивительного? — откликнулась в конце концов упорно молчавшая Наталья. — Ведь она — мать бедной мадам Делавинь.

— Мать?! То есть, бабушка Дидье и девочек?!

— Ну да… — Наталья пожала плечами. — Как ты не поняла, если видела их рядом? У Дидье совершенно ее глаза.

— Ну и ну… — выдохнула Александра, потрясенно откидываясь на спинку плетеного стула. — Бабушка и внучек… И оба большие любители историй о привидениях… И оба работают в поместье Лессе! Чудесно!

Наталья молчала, крутя в пальцах ложечку. Она явно напряженно над чем-то думала.

— Я не могла бы продать сфинксов, даже если бы захотела, — внезапно выговорила она, отчего-то охрипнув. — Это не в моих силах!

— Что за новости? Дом — твой, сад — твой…

— Но сфинксы — не мои. Я их не покупала. Таково было особое условие в договоре. Ни сфинксы, ни медальон не переходят мне после сделки. И я обязалась сохранить их в неприкосновенности.

С минуту Александра молча смотрела на старую знакомую, пытаясь уяснить себе смысл ее заявления. Наталья, нервничая, в два глотка допила кофе и подняла руку, подзывая официанта:

— Еще капучино! — Склонившись к столику, она закончила: — Так что, сама понимаешь, в какие переговоры я могу вступать с этими несчастными Лессе…

— Но позволь, почему ты согласилась на такое условие?

— А что тут странного? — Наталья пожала плечами. — Тогда для меня это было совсем неважно, а для Делавиня — принципиально. Он же, притом, соглашался все это оставить на местах. Внешний вид дома и ворот от этого не страдал… Он объяснил, что дом его предков должен сохраниться в неприкосновенности.

— Меня сбило с толку то, что Делавинь ни разу не сказал прямо, что скульптуры остались в его собственности, — задумчиво произнесла Александра. — Правда, и обратного он тоже не утверждал, но говорил об этих сфинксах как о проданных. Я была уверена, что они принадлежат тебе. Да и Лессе полностью убеждены, что продать их можешь только ты!

— Сфинксы только с виду мои, — вздохнула Наталья. — Но вся деревня думает, что я их купила. Пусть… Это всех устраивает!

Повисла пауза. Александре казалось, что должно последовать какое-то продолжение. Не дождавшись его, она решилась заметить:

— По-моему, этот папаша Делавинь просто торгуется с Лессе! Они пытались у него купить сфинксов еще до того, как ты стала хозяйкой дома. Теперь Лессе готовы платить любую цену, до того у них взвинчены нервы. Непостижимо: люди вложили столько денег в восстановление поместья, решились на такой титанический труд, а им не дает покоя этот несчастный фамильный склеп с грудой обожженных костей!

— Склеп-то не выдумка, — мрачно отозвалась Наталья. Она размешала ложечкой пену в принесенном кофе, но не прикоснулась к чашке. Ее мысли, казалось, были далеко.

— Наличие склепа — факт! И что его история печальна и способна испортить настроение, я не отрицаю, — кивнула художница. — А вот то, что возвращение сфинксов в парк может изменить жизнь Лессе, — это абсурд. Ладно, я хотя бы передам им, что владелец изваяний остался прежним. Пусть попробуют договориться с ним еще раз…

— Делавинь не продаст!

— А по-моему, за хорошие деньги он согласится, — возразила Александра. — Что он еще может продать? Что у него осталось? Амбар? Флигель, где они ютятся впятером? Да еще, оказывается, и Жанна там! Ах, да, я забыла, есть же «клад полковника»! Знать бы только, в чем он заключается? Об этом деревенские хроники умалчивают?

— Хватит ерничать, — все так же подавленно ответила Наталья, опуская голову. Прядь ее каштановых волос почти коснулась пенки на нетронутом кофе. — Меня это не веселит! А что касается моей суеверности… Называй это как хочешь. Но если бы сфинксы были в моем распоряжении, я ни за что не продала бы скульптуры Лессе!

— А вот Симона считает, что это изменило бы к лучшему и твою жизнь, и их…

— Возможно, она права… И все должно возвращаться на свои места, чтобы никто не пострадал… — Наталья говорила отрывисто, словно во сне. — Но все равно от меня ничего не зависит. Значит, ты бросаешь меня здесь одну…

— Поехали вместе в Москву! — предложила Александра. — Вот это действительно будет лучше для тебя!

— А дом?

— Этот дом двести лет простоял без твоего участия, простоит и еще двести! — вскипела художница. — Сколько значения ты ему придаешь! Скажи-ка честно, как у тебя с деньгами?

— Неважно.

— Почему ты не берешь работу у старых клиентов? Ты могла бы выполнять ее на расстоянии.

— Не работается. Я всю жизнь работала как вол… Я устала! Мне нужна передышка…