Он составлен на основе данных булгарских эпитафий, русских летописей, булгаро-татарских преданий и сведений Ш. Марджани.

ИЛЬГАМ-хан ибн Салим. При нем монголы были впервые разбиты в 1223 г. булгарами. Возможно, он погиб, защищая столицу от монголов в 1236 г. От него остались два сына — Алим-бек и Алтын-бек, от которых вероятно, пошли булгаро-билярская (от Алим-бека) и булгаро-казанская (от Алтын-бека) линии эмиров ордынской Булгарии.

• БУЛГАРО-БИЛЯРСКАЯ линия.

АЛИМ-бек ибн Ильгам. Старший сын Ильгама, предпринявший в 1238–1240 гг. попытку построить новый Великий город (Балынгуз) рядом со старым, но запрещенный к строительству монголами, и ставший номинальным эмиром Булгарии в неукрепленном городе, выросшем к северу от Великого города. Отсюда он, очевидно, ходил за ярлыком на княжение в Булгар, основанный как ставка Батыя.

БУЛЕМШАХ-бек ибн Алим-бек. При нем в 60-80-е годы XIII в., видимо, чеканились билярские монеты.

БУЛЯРТАЙ-эмир ибн Булемшах. Умер в 1323 г. в Булгаре, где и находится его эпитафия. На нем, очевидно, пресеклась булгаро-билярская линия эмиров Булгара.

Следует заметить, что в Булгаре, имевшем в золотоордынское время большее значение ордынского баскаческого и булгарского культового центра, чем значение столицы Булгарии, булгарские эмиры, как булгаро-билярской, так и булгаро-казанской линий, очевидно, не правили. За это говорит почти полное отсутствие в материалах ордынского слоя Болгарского городища глиняной посуды, клейменной булгаро-эмирским знаком в виде перевернутой буквы А, обычной среди находок в Биляре, в том числе и среди материалов Биляра золотоордынского времени, и в Казани, особенно на Урматском селище.

• БУЛГАРО-КАЗАНСКАЯ линия.

АЛТЫН-бек ибн Ильгам, бежал от монгол в 40-е годы в Казань.

МАХМУД эмир ибн Алтын-бек (?). Возможный организатор защиты Казани от Менгу-Тимура и его приспешника князя Федора Черемного в 1277–1278 гг. Вероятно, был погребен в окрестности Казани.

ХАСАН (Хусейн) Назар (Милостивый) ибн Мухаммад ал-Булгари. Погребен в окрестности Казани где-то около рубежа XIII–XIV вв. В честь особых заслуг (возможно, предпринимал попытки возрождения Булгарии) имел тахаллус «ал-Булгари», т. е. булгарский.

АХМЕД «эмир великий» ибн Хасан (Хусейн) хаджа, т. е. был в хадже (паломничестве) в Мекке, умер в 1320 г., погребен в Булгаре. На нем, очевидно, пересеклась и казанская линия булгарских эмиров.

И это не случайно, ибо при ханах Узбеке (1313–1342 гг.) и Джанибеке (1342–1357 гг.) был практически ликвидирован суверенитет Булгара, прекратилась чеканка монет в Булгаре, Мухше и установилась единовластное правление ордынских ханов.

Практически этим воспользовались отдельные ордынские князья, не имевшие чингизидовской династии, но имевшие страстное желание стать ханами на окраинных ордынских землях. Так, в один и тот же 1361 г., как по уговору, «Булак Темер князь ордынский Болгар взял и все городы по Волзе и улусы и отня весь волжский путь, а иныи князь ордынски, Тагай имя ему, иже от Бездежа, а той Наручядь (Мухшу) ту страну отняв собе». Тогда же князь Мамай вместе с ордынским ханом из Мамаевой орды Абдуллахом «прииде за Волгу на горнюю сторону». Все эти князья никакого отношения к булгарским царям и князьям не имели, за исключением, пожалуй, Абдуллаха (Габдуллы), которого Ш. Марджани считает эмиром и полагает, что он правил в возрождающемся Булгаре в 1361–1368 гг.

Марджани вслед за сообщениями летописей под 1370 г., упоминавших булгарских князей Хасана (Осана) и княжеского (бекова) сына Салтана, считает, что это были булгарские, а не ордынские князья и даже эмиры. Последнее вполне возможно, так как ближе к концу XIV века в восточных источниках, причем таких далеких, как арабо-египетские (ал-Калкашанди), вновь начинает отмечаться эмир как титул булгарских царей. Но в это время все более возрастает роль других булгарских княжеств — Джукетаусского, Керменского и особенно Казанского, куда не позже рубежа XIV–XV вв. перешла, очевидно, не только политическая и экономическая мощь Булгарии, но и династии булгарских царей (эмиров). Об этом мы постараемся рассказать в последней книге настоящего тома, посвященной Казани, Казанскому княжеству и Казанскому ханству.

Глава 10

Религия, культура и искусство

Монгольские завоевания и вхождение Булгарии в состав Золотой Орды оставили глубокий след в развитии религии, культуры и искусства населяющих ее народов. С одной стороны, в условиях страшного разорения страны монголами, гибели ее многих городов и сел, уничтожения и бегства населения, разделения страны на собственно булгарскую и обулгаризированно-буртасскую (будущую мишарско-татарскую) части развитие духовных начал здесь, особенно в ранние периоды нашествия, приостановилось и даже регрессировало. С другой стороны, в связи с притоком в Булгарию нового населения, в том числе из цивилизованных стран типа Армении, Средней Азии (особенно Хорезма), Саксина, а также из кипчако-половецких, монголо-киргизских и карлукских степей, духовная жизнь и духовные ценности стали обогащаться, испытывать на себе новые веяния.

Все это происходило на фоне и в условиях превращения Орды уже с самого начала в мировую империю, раскиданную на огромной территории Центральной Евразии — от Хорезма на востоке до Балкан на западе, от тундры и тайги на севере до азербайджанско-малоазийских субтропиков на юге. К тому же сама Орда, или улус Джучи, в народе, а затем и официально называвшаяся еще и «Дешт-и кипчаком», была самым теснейшим образом связана с другими монгольскими улусами, протянувшимися от Египта и Сирии до северо-восточного Китая и до значительной части Индии. Со всеми этими странами булгары были тесно связаны прежде всего благодаря активной и разносторонней деятельности своих купцов и миссионеров. Тем самым они имели возможность через эти страны заимствовать (и заимствовали) многие достижения мировой восточной (арабской, индийской, центральноазиатской и китайской) культуры.

И не только восточной, но и западной, ведь Булгария была открыта и западным странам, как ближним, типа Руси и Прибалтики, куда в массе своей бежали булгары от ужасов монгольского нашествия, так и дальним, типа Италии, Франции и даже Испании.

Примеров тому немало. Так, в 1253 г. в Булгарии, по крайней мере в Булгаре и южных ее районах, где находилась летняя ставка Батыя, побывал французский монах из Фландрии Гильом де Рубрук из ордена миронитов, посланный королем Франции Людовиком IX к монголам. Много повидав в Булгарии, он с удивлением писал: «Булгаре — самые злейшие Сарацины, крепче держащиеся закона Магометова, чем кто-нибудь другой». Действительно, булгары и в послемонгольское время оставались стойкими мусульманами-суннитами, придерживавшимися, как и ранее, мазхаб ханафитского толка. Да и монгольские, и золотоордынские ханы, начиная с Батыя, старались привлечь на свою сторону мусульманское духовенство, справедливо полагая, что это даст возможность окончательно привести в покорность гордое и непокорное население Булгарии.

Известно, что Батый — первый из ордынских ханов, хотя и оставался язычником, вернее шаманистом, уже благосклонно относился как к мусульманскому, так и к православному духовенству завоеванных Булгарии и Руси. Свидетельством этого следует считать и то, что