Дорога до пункта назначения занимает чуть больше пары часов — и к моменту, когда Мазерати останавливается напротив двухэтажного домика из красного кирпича, на улице уже начинается дождь. Тяжёлые крупные капли шумно стучат по лобовому стеклу, а неасфальтированная подъездная дорожка в самое ближайшее время грозит превратиться в слякотное хлюпающее месиво.

— Дерьмо… — ворчит Энид, поправляя огромную пиратскую шляпу. — А я так хотела огромный костёр… Как в летнем лагере.

— Так отпраздновала бы в крематории, — язвит Уэнсдэй и тянется к бардачку, чтобы достать оттуда миниатюрный продолговатый футляр из чёрного бархата. И хотя день рождения блондинки официально начнётся после полуночи, у Аддамс нет ни малейшего желания произносить стандартную торжественную речь на публике. — Скоро ты станешь на шаг ближе к смерти. Наслаждайся.

Синклер слегка морщится в ответ на своеобразное поздравление, но при виде коробочки ярко накрашенные голубые глаза вспыхивают неподдельным интересом.

На семнадцатилетие подруги Уэнсдэй преподнесла ей коллекционный набор для таксидермии, но блондинка брезгливо скривилась, с явным усилием подавив приступ тошноты, и тут же засунула небольшой чемоданчик на самую дальнюю полку, чтобы никогда больше к нему не притронуться. Кажется, он так и остался в их комнате в общежитии Офелия-Холл.

Поэтому в этом году Аддамс честно попыталась подобрать подарок в соответствии с предпочтениями Синклер — выбор пал на широкий браслет из сплава золота и кобальта, придавшего изделию глубокий чёрный цвет.

— Ух ты… Обалдеть, какая красота! — похоже, Энид немало впечатлена. И хотя Уэнсдэй трудно понять, каким образом банальное ювелирное украшение может вызывать такой восторг, на лице блондинки написана настолько искренняя радость, что Аддамс едва заметно улыбается ей в ответ.

Оставив несчастный Мазерати мокнуть под проливным дождём, они забирают из багажника многочисленные пакеты с выпивкой и закусками и проходят в дом. Убранство внутри довольно скромное — небольшой кухонный гарнитур с гранитным островком, продавленный диван с красным покрывалом в крупную клетку, отделанный светлым камнем камин, широкая скрипучая лестница на второй этаж.

Под потолком гостиной развешана гирлянда из мелких круглых лампочек Эдисона — вопиющее пренебрежение правилами противопожарной безопасности. Судя по дешёвой мебели и окружающей обстановке, дом сдаётся как раз под разнузданные студенческие попойки.

Пока Синклер хозяйничает на кухне, смешивая классический пунш в огромной пластиковой миске, Аддамс поднимается на второй этаж, чтобы тщательно осмотреть каждую комнату.

Небольшая мера предосторожности — слишком уж неблагополучно заканчиваются вечеринки в этом городе. Но всё спокойно. Разве что с улицы доносится шум автомобильного двигателя и приглушённые голоса незнакомых людей — понемногу начинают прибывать многочисленные приглашённые, которых она не знает и не особо хочет знать.

Первый этаж быстро заполняется людьми.

Большая часть гостей — сокурсники Синклер из высшей школы дизайна. Шумное сборище псевдотворческих людей, больше похожих на откровенных фриков. Дешёвые маскарадные костюмы в пиратском стиле только усиливают впечатление, будто на берегу залива Массачусетс остановился бродячий цирк.

Уэнсдэй, по своему обыкновению, подхватывает со стола красный пластиковый стаканчик с пуншем и забирается на подоконник в самом дальнем углу гостиной в надежде, что стандартное хмурое выражение лица отпугнёт желающих завязать заведомо бесполезный диалог. Зато Энид явно чувствует себя как рыба в воде — заливисто смеётся, болтает со всеми подряд и игриво стреляет глазами в сторону неизвестного парня в чёрной бандане с Весёлым Роджером.

Пунш оказывается отвратительно приторным на вкус, громкая электронная музыка — отвратительно скучной, и очень скоро Аддамс начинает ощущать чудовищную досаду, что тратит драгоценное время таким бестолковым способом. Впрочем, минимальную пользу для расследования из создавшейся ситуации извлечь всё-таки можно. Отыскав глазами высокий силуэт Танаки, она спрыгивает с подоконника и направляется в сторону девушки.

— Надо поговорить, — заявляет Уэнсдэй тоном, не терпящим возражений.

— О чём? — Йоко взирает на неё с искренним недоумением. Непохоже, что она слишком уж сильно переживает о судьбе пропавшей подруги.

Не утруждая себя лишними объяснениями, Аддамс молча кивает в сторону лестницы — поколебавшись с минуту, японка отделяется от толпы гостей и первой направляется на второй этаж. Оказавшись в длинном коридоре, она скрещивает руки на груди и оборачивается к Уэнсдэй, склонив голову набок.

— Ты знала, что твоей соседке угрожали? — без предисловий начинает Аддамс, не отрывая от собеседницы пристального немигающего взгляда, чтобы считать малейшие изменения в мимике.

— Она упоминала что-то подобное… — уклончиво отзывается Йоко, неопределённо дёрнув плечами с таким видом, словно чего-то недоговаривает.

— Почему ты сразу об этом не сказала? — она подозрительно прищуривается.

— Слушай… — девушка выдерживает продолжительную паузу, будто раздумывая, стоит ли быть откровенной. Но спустя минуту размышлений тяжело вздыхает и начинает рассказ. — Дивина — очень славная девчонка, мы дружили с самого детства. Но у неё были небольшие проблемы с головой. Паранойя или вроде того… Когда ей было лет десять, в их дом пробрался грабитель и зарезал ножом её отца и младшую сестру. Такое не проходит бесследно, понимаешь? Кажется, мать даже отправляла её в какой-то лагерь для подростков с отклонениями. Как же он назывался…

— Рокет Камп, — подсказывает Уэнсдэй.

— Точно, — Танака не без удивления вскидывает бровь. — Терапия вроде как помогла, но иногда Дивина заигрывалась, и ей всюду мерещились убийцы и маньяки. Поэтому когда она рассказала мне про угрозы, я решила, что это просто очередной бред. Кто ж знал, что всё это происходило на самом деле…

Йоко сокрушённо вздыхает и виновато опускает взгляд в пол — должно быть, её и впрямь мучают угрызения совести. Но у Аддамс абсолютно нет желания уверять соседку, что та совершенно ни в чём не виновата.

Вместо этого она решает задать последний вопрос.

— Почему Дивина не обратилась в полицию?

— Она обращалась. Но шериф Галпин отказался заводить дело. Старый козёл сказал, что это просто чей-то дурацкий розыгрыш.

Любопытно. Даже очень.

Особенно учитывая, что Тайлер ни разу не упоминал ни о чём подобном.

Закономерный вопрос напрашивается сам собой — а так ли сильно Галпин-младший хочет помочь в расследовании, как сам уверяет?

Пожалуй, не стоит сбрасывать их семейку со счетов. Паутина из неразгаданных тайн разрастается всё сильнее с каждым днём.

Когда Уэнсдэй возвращается в гостиную, за окном становится совсем темно — сказываются ранние осенние сумерки в совокупности с холодным проливным дождём, который буквально стоит стеной. Время медленно, но верно приближается к полуночи.

Осмотревшись по сторонам, она глазами находит Энид. Виновница торжества, даже не дождавшись официального совершеннолетия, уже успела изрядно поднабраться — завидев подругу, неугомонная блондинка устремляется к ней нетвёрдой походкой и повисает на локте.

— Уэнсди… — бормочет она, пьяно сверкая голубыми глазами. —