– И что они сделали с этим знанием… со светом, как ты говоришь.

– Обрели могущество. Посмотри, как они разбогатели, при этом не подчиняясь ни одной короне мира. Фактически создали первые банки, со временем поработившие каждого человека. Они навсегда вписали свои имена в историю.

– За это их и уничтожили?

– Я ведь уже говорил, что у Ватикана есть свой Бог.

– Иисус Христос?

– Нет! – Гаспаро покачал головой из стороны в сторону.

– Власть! И с ней никто не хотел расставаться, ни понтифик, ни один из монархов. Сговор против слишком успешного ордена достигнул цели. Папа римский разослал письма, которые вскрыли и выполнили в одно и тоже время во всех уголках Земли. «Убить тамплиеров, они все слуги Сатаны!» Молниеносная спецоперация помогла предотвратить шантажа по поводу правдивости Библии. Кроме того, нужно было разжечь народный огонь ненависти к благородным красным крестам, чей авторитет был весьма велик. Этому способствовали фантазия и опыт во лжи. Мало того, что рыцари преклоняют колено перед другим божеством, его нужно было обезобразить до ужаса об одном только упоминании. Так Люцифер навсегда объединился с Сатаной и обрел облик Бафомета.

– Убили не всех, верно?

– Это были славные годы для святой инквизиции. Извращенные пытки, издевательства, карательные выступления на площадях для привлечения внимания. Но даже когда прозвучали последние слова великого магистра, кто-то из ордена выжил. С тех пор они предпочитают больше скрытности. Много тайн сближает, а значит вы уже братья, чью верность надо окропить кровью в уплату за пятницу 13-го далекого XIV столетия. В то время возник союз просвещенных. Именно благодаря тому, что чистка обрела такой известности, многие культы объединились. К воинам, выжившим после чистки, присоединились древние ремесленники, строители того самого храма Соломона. Они возводили храмы со скрытыми от невежества символами и знаками, в которых таилась часть трансцендентных знаний. Это общество знало историю от камня к камню в стенах любого строения. Как оказалось, таинственность, жажда власти и огромное финансовое состояние – гремучая семь, периодические полыхавшая. Эта сеть разрасталась по всему миру, обрекая его на неведение происходящего.

– Есть исторические факты? – для меня все еще было сложно свыкнуться с резким прыжком из конспирологии в реальность.

– Спустя почти 4 века, после того как голова короля Франции Людовика XVI слетела с плеч, на эшафоте появился человек…

– «Жак де Моле, ты отомщен!» – я уже и забыл про Бояну, так сильно увлекся историей, – Жак де Моле – последний великий магистр…

Она немного запнулась, но сразу же добавила:

– Последний известный магистр.

– Ладно, Данил, я надеюсь, что ты достаточно посвящен для выхода из матрицы, а теперь я предлагаю выбраться отсюда. Я пойду найду машину и все разведаю. Сидите тихо. Не думаю, что местные часто встречают молодую пару в плащах на голое тело, – наше немое согласие взбодрило копа, и он уже сделал первый шаг, но вдруг его что-то дернуло и заставило обернуться, – да, Бояна, огромное тебе спасибо, что туда пошла именно ты. – Фалько выдержал паузу, чтобы я догадался, что девушка знала о предстоящем, когда согласилась на авантюру, – тем самым ты спасла Карлоту. Не думаю, что она бы смогла сейчас… после утраты…

– А может девочка еще жива? – я сразу же пожалел о своей выходке, наполненной идиотского оптимизма, – но ведь на этом сборище ее не было, я думал именно за этим и позвали Санторо, – выдавил из себя сквозь обиду, – или хотя бы дали еще одну подсказку…

– Еще одну? – хранитель правопорядка встрепенулся, а Бояна ударом под ребра дала ясно понять о лишней болтовне, – что у вас есть? Ну же! Мы можем работать сообща!

– Я видел письмо, которое прислали семье, – перед общим врагом нужно объединиться, почему же Бояна этого не понимает? – там была фотография надгробной статуи ангела и подпись, – или я просто желал доказать девушке, что тоже имею свое мнение, согласно которому и действую, – «Молись, пока ангел не простит тебя».

– Черт возьми, почему вы молчали? – опять допрос и опять детский розовый блокнот. Коп, нервно записывал все мною сказанное в маленькую неудобную книжечку.

– Ты знаешь, где это? – наконец-то надежда стала обретать облик.

– Я догадываюсь. По дороге все объясню.

Бояна вновь вернула себе суровость и твердость во взгляде. Ее глаза всполохнули, а мышцы по всему телу напряглись как перед схваткой. Она вновь готова кинутся в битву. Что же касается меня, то я окончательно запутался в своих намерениях. То, что я встретил в дворце, то, с чем нам предстоит бороться, этот раздор, между нами, разве есть у нас шанс на победу? Разве есть возможность хоть кому-то из нас выжить?

15

Старенький фиат во всю силу 4-хтактного устройства разрывал пространство, впиваясь в него с ревом дикого зверя и скрипом колес.

– Легенда гласит, что где-то в темные века, когда католический священник, чье имя неизвестно, но есть данные, что его называли отцом Бренданом, поддался искушению самого дьявола. Причем, грешный поступок был самым низким и подлым из всех вариантов грехопадения. Ни деньги, ни власть, ничего его так не интересовало, как детское еще неокрепшее тело. Похоть старого извращенца с особым возбуждением возникала, когда на службу приходил мальчишка с рыжими волосами. Однажды, добившись уединения, священник убедил бедолагу, что его цвет волос – это метка лукавого, и нужно срочно предпринять меры по спасению души. А так как сатана уже завладел телом, то путь спасения лежит через телесные испытания. Хитрый сукин сын!

Это продолжалось, пока отец мальчика не вернулся домой после долгого и изнурительного крестового похода. В тот день, не обнаружив сына дома, он вместе с местными детьми отправился на поиски. Вот тогда акт соития и увидели юные жители городка через щель в двери в покои морального урода. Насмотревшись ужасов войны, рыцарь даже не дернулся в сторону меча, крови было пролито и без того слишком много. Он отдал виновного пусть и избитого не малодушными соседями под суд, точнее под его жалкое подобие, соответствующее темным временам. В конце концов, вернувшись со святой земли, отец мальчика был глубоко верующим, но даже самый сильной вере, порой приходит конец, – Фалько говорил взахлеб, без перерывов между предложениями так, как будто на одном вдохе, как будто побыстрее хотел избавиться от своей роли рассказчика.

– Парень не смог пережить издевок со стороны сверстников, и взгляда отца. Глаза, видевшие так много ужасного, отныне никогда не попадали на сына, всегда куда-то в сторону, как будто он ими что-то искал и все