себе, теперь его очередь.

Из рассказа Дэвлина родился новый образ Шианнон — страстной и пылкой мечтательницы, которую властные родственники держали взаперти. Принцессу стерегли особо доверенные охранники…

— И ты — в их числе? — не удержалась от шпильки Элина. — Как особо доверенное лицо?

Вначале «особо доверенное лицо» просто глазело на красавицу-принцессу, вызывая её неудовольствие. Потом в ней проснулось любопытство…

— Если ты вёл себя с ней так же, как со мной, — съязвила слушательница, — то ей стало любопытно, что же с тобой не так.

И вновь во взгляде Дэвлина мелькнуло что-то потаённое, нехорошее…

— О нет, — усмехнулся дроу, — с ней я был куда решительнее.

Элина прикусила язык, чтобы не заводить разговор в ненужное русло.

Итак, любопытство. Дэвлин всё чаще сопровождал принцессу в её прогулках, всё чаще становился в ночной караул возле её опочивальни. Их беседы становились всё длиннее и доверительнее. А потом… Потом последствия их встреч стало невозможно скрыть, так изменилась худощавая фигурка принцессы. И разразился скандал. Дэвлина наказали и вышвырнули из замка в казармы. Шианнон тоже была наказана. Нет, её не били, ей просто обрили голову наголо на глазах у членов правящего дома.

— И ты ничем не попытался ей помочь?

Дэвлин усмехнулся одним уголком рта, снова до боли напомнив Рэйшена.

— Когда я смог ходить, я стал пробираться к ней через окно…

Элина внутренне похолодела. «Когда снова смог ходить», — это он о наказании говорит, так ведь? Ужас какой!

— Когда ты пробрался к Шианнон, ей стало хоть немного полегче?

— Она очень изменилась. Злилась, обвиняла меня во всём случившемся и потом прогнала вовсе… Больно было глядеть на её обритую голову.

Они не виделись до самого рождения ребёнка. Поговаривали, что Шианнон пыталась устроить себе выкидыш, но врачеватели были начеку. Тэбдин не позволил погибнуть плоду незаконной связи. Нрав принцессы портился с каждым днём. Последовали мучительные роды, и Шианнон сразу заявила, что к ребёнку даже не прикоснётся.

— Дэвлин, — нерешительно вставила Элина, — а ты не мог забрать малыша себе? Нельзя же растить ребёнка в такой ненависти…

— В то время ещё были живы мои родители, и мы с радостью забрали бы маленького Рэйшена, — вздохнул Дэвлин. — Нам его не отдали. Ты же видишь, у него фиолетовые глаза правящего дома. Если бы и волосы у него удались в мать, Рэйшена приняли бы в правящую семью и воспитали бы как принца. Но, едва мальчик подрос, волосы приобрели неблагородный песочный оттенок. Значит, не принц… И Рэйшена отправили в казармы к другим ребятам. Я в то время уже занимался воспитанием и тренировками подрастающих дроу, так что Рэйшен попал под мою опеку. Однако мне под страхом смертной казни запретили рассказывать ему, кто его родители.

Дальнейший рассказ примерно совпадал с тем, что раньше Элине говорил Рэйшен. Парнишка в итоге сбежал и прибился к людям.

Дэвлин, похоже, таил на сына обиду за то, что ради него рискнул своим положением и даже здоровьем, рассказал всю правду, а юный наглец не оценил порыва. Дэвлину досталось за побег Рэйшена позже, когда выяснилось, что выучку дроу беглец применяет на пользу людям.

Прошло много оборотов, и Дэвлин вновь вошёл в доверие Шианнон, смог возглавить её личную гвардию. Принцесса сейчас занимает достойное место в правящем доме и хочет укрепить позиции клана Речного Песка среди других кланов.

— И в разгар политических интриг вы вспомнили о Рэйшене.

— Да, — спокойно согласился Дэвлин.

Вот только Рэйшен по-прежнему не желал иметь с кланом ничего общего. Больше того, пошли слухи о том, что он всерьёз заинтересовался какой-то человечкой.

— И вы нашли нас по моему следу, — вставила Элина.

— Это было легко. Странная человечка, которая водит компанию с нелюдями, да при этом ещё и спит с дроу-отщепенцем…

— Эй, полегче! Что за хамство?!

— Имей в виду, — в завершение рассказа добавил Дэвлин, — что я был против принесения тебя в жертву Паучьей Королеве. Только моё слово не много значит для Шианнон. Я ведь больше не её любовник…

— А кто её любовник? — живо заинтересовалась Элина.

— После рождения Рэйшена принцесса отказалась от плотских радостей любви, — чопорно ответствовал дроу.

— Но, наверное, ты хотел бы…

— Нет, уже — нет, — отрезал Дэвлин.

Больше он ничего рассказывать не захотел и вышел из домика якобы проверить лошадей. Элина валялась на кровати и размышляла. Рассказ Дэвлина не прибавил ей симпатий к Шианнон. Элина по-прежнему считала принцессу жестокой дрянной бабой. Да и Дэвлин смотрелся в этой истории весьма неблаговидно.

Рэйшену можно было только посочувствовать, а себя было уж точно жальче всех. Рэйшен, похоже, отрёкся от неё, так что самопожертвование Элины выглядело пустой и бессмысленной бравадой. Схватку с Шианнон Элина проиграла, хотя и осталась в живых. Теперь следовало возвращаться в Примежье и заниматься своими делами, зализывая раны. В конце концов, есть контракт на пять оборотов с Невидимыми Господами…

Глава 56

Осенний дождь шелестел в лесу до следующей ночи. Элина и Дэвлин почти не говорили друг с другом, каждого из них одолевали мрачные мысли. Элина растравляла себе душу мыслями о том, как Рэйшен, нарядный, красивый, подаёт руку девушке-дроу, и у обоих — затейливые причёски… Она вздыхала и ворочалась с боку на бок, пока Дэвлин, догадавшись о причине беспокойства, не сказал ей:

— Ты всё равно уже ничего не изменишь, не мучай себя. Если бы ты была из местных, знала бы, что межрасовые связи здесь не в обычае.

— Плевать мне на ваши обычаи, — зло ответила Элина. — Я раздумываю о работе в моей таверне, а не то, что ты подумал!

Дэвлин понимающе покивал головой.

Когда они собрались выезжать, дождь уже закончился, и ласковое солнце осветило умытый и освежённый лес. Элина приободрилась. Она жива, и это — главное! Скоро она вернётся в таверну, ставшую её новым домом и подарившую ей столько счастливых дней…

Дэвлин подсадил свою подопечную на лошадь, и путь продолжился.

В пути Элина развлекала себя мысленным подсчётом выручки за время своего отсутствия, прикидывала, что придётся докупить в городе, сколько заплатить податей… Эти мысли так захватили её, что трактирщица очнулась лишь от тревожного храпа лошади. Животное мотало головой и приплясывало под неумелой всадницей.

— Ой-ой-ой, Дэвлин, как успокоить лошадь?! — взвизгнула Элина, вцепившись в поводья. — И что это за вонь? Горит лес, что ли?

Дэвлин ничем не мог помочь Элине: его собственная лошадь, да и вьючная тоже, вели себя беспокойно. Откуда-то и впрямь тянуло гарью. Дроу то и дело озирался по сторонам.

— Нет, лес не горит, — наконец