– Вы все равно могли что-нибудь сказать, чтобы я не стояла тут…

– Как богиня, сотканная из серебра и лунных лучей, поднявшаяся из глубин самого темного озера? – закончил он.

Я остановилась. Как… богиня? Сотканная из серебра и лунных лучей? Это звучало… Я не знала, как это звучит и почему у меня внутри все оборвалось. Его слова были нелепы, потому что он знаком с настоящими богинями.

– Я подумывал объявить о своем присутствии, просто чтобы ты знала, особенно после прошлой ночи. Судьбы знают, я не хочу, чтобы меня опять ударили кинжалом.

А я так хотела ударить его кинжалом еще раз.

– Но потом подумал, что это лишь приведет к ненужному конфузу для обеих сторон, – продолжил он, выдергивая меня из ступора. – Я решил, что будет разумнее предоставить тебя самой себе и оставить в неведении. Эта неловкая, хотя и очень интересная встреча так бы и не состоялась. Я не думал, что ты обнаружишь мое присутствие.

– Каковы бы ни были ваши намерения, вам следовало что-нибудь сказать. – Я начала вставать, но вспомнила, что это не лучшая идея. – Не хочу обидеть тем, что собираюсь сказать…

– Уверен, ты не собираешься оскорблять меня, – промурлыкал он. – Так же, как не собиралась оскорбить, когда ударила кинжалом.

Я проигнорировала усмешку в его голосе и напоминание о том, что сделала.

– Но вам следует уйти.

– Ну вот видишь, ты такая требовательная. А между тем игнорируешь то, что я от тебя требую. – Он откинул голову назад, и лунный луч поцеловал его щеки. – Огромная разница.

У меня участился пульс.

– Что? Смертная, которая не пресмыкается перед вами, умоляя о милости?

– Некоторые умоляют о чуть большем, чем милость. – В его голосе звучала дымная, темная ласка. И этот голос пробуждал то странное ощущение тепла и узнавания. – Но ты не из тех, кто пресмыкается. И вряд ли из тех, кто умоляет.

– Нет, – подтвердила я.

– Как жаль.

– Может, для вас.

– Может, – согласился он и двинулся вперед.

– Что вы делаете? – напряглась я.

Он остановился достаточно близко от меня.

– Поскольку ты так любезно потребовала, чтобы я ушел, мне придется идти.

У меня заныли челюсти от того, как крепко я их стиснула.

– А разве вы не можете идти в сторону любого другого берега?

– Боюсь, в тех местах слишком глубоко. И один из берегов обрывистый.

Я уставилась на него.

– Вы бог. Разве вы не можете сделать что-нибудь… божественное? – выпалила я. – Например, выбраться из озера усилием воли?

– Выбраться из озера усилием воли? – медленно повторил он, и на его лице опять появилась полуусмешка. – Это так не работает.

Луна выбралась из-за облаков и залила его жемчужным светом.

– Так мне остаться или уйти?

Я сердито взглянула на него.

– Уйти.

– Как пожелаете, моя леди.

Он слегка склонил голову и продолжил пробираться вперед.

Я присмотрелась к нему. Вода опустилась ниже его груди, открыв тугие мышцы живота. Я знала, что должна отвернуться. Продолжать пялиться – значит, самой вести себя неприлично. Но его тело… такое интересное, и мне было любопытно, потому что…

Ладно, у меня не нашлось бы веской причины пялиться.

Мне было известно, как он силен, поэтому для меня не стало сюрпризом, как эта сила выражена в его теле. Несмотря на холод воды, по моей коже неумолимо расползалось тепло по мере того, как становились видны… толстые линии у его боков, глубокая чернота в углублениях, идущих вниз к его…

– О боги! – вскрикнула я. – Стойте!

Он задержался за одно дыхание до того, как вода открыла слишком много.

– Да? – осведомился он.

– Вы голый, – сообщила я.

Минуло мгновение тишины.

– Ты это только сейчас поняла?

– Нет!

– Тогда ты должна понять, что я буду голым, пока не заберу свою одежду, которую ты, видимо, не заметила, торопясь раздеться.

Дыхание обожгло мне легкие.

– Если тебе неудобно, можешь закрыть глаза или держать их подальше от моих неупоминаемых мест. – Он помолчал. – Или предпочтешь, чтобы я остался?

– Я не хочу, чтобы вы оставались.

– Почему мне кажется, что это ложь?

– Это не ложь.

– Еще одна ложь.

Я поежилась от чарующих нот в его голосе и, когда он пошел дальше, смогла держать глаза на его лице. Вроде того. Мой взгляд опять опустился, но только до тех странных черных линий. Бог подошел достаточно близко, чтобы я разглядела, как они вьются по его боку. Они были не сплошные: вдоль линий тянулись мелкие отметины и фигуры. Продолжаются ли они и на спине? Во мне вспыхнуло любопытство. Что это за узоры?

Не спрашивай. Держи рот на замке. Не спрашивай. Не…

– Это чернила? – выпалила я, ненавидя себя за то, что спросила и продолжала говорить: – Из тех, что накалывают на коже иголками?

Он остановился.

– Да… что-то вроде того.

Я не знала, отличается ли процесс татуировки у богов и Первозданных.

– Это больно?

– Только пока делается.

Я подняла взгляд. Его губы чуть-чуть изогнулись – легчайший намек на улыбку. Но, как и прежде, это произвело изумительный эффект, согрев его холодные черты.

– Ты знакома с татуировками?

Я кивнула.

– Видела у некоторых моряков. В основном на спинах и руках.

Прядь волос упала ему на щеку.

– Ты видела голые спины многих моряков?

Не многих, но это не его дело.

– А если и видела?

– Вот как? – Легкая улыбка застыла. – Это делает все гораздо… интереснее.

Я напряглась, почти ощущая боль.

– Не понимаю как.

– Я могу объяснить.

– Нет необходимости.

– Уверена?

– Да.

– У меня есть время.

– А у меня нет. Так что уходите, – повторила я.

Мое раздражение из-за него, прошедшего дня, того, что он здесь, в моем озере, и это место больше никогда не будет прежним, вырвалось на поверхность.

– Но не приближайтесь ко мне. Иначе вам не понравится то, что будет.

Бог неподвижно застыл – я даже не была уверена, что он дышит. И вода… рябь вокруг него прекратилась. У меня остановилось сердце.

– Не понравится? – негромко переспросил он.

Волоски на всем моем теле встали дыбом.

– Нет.

– И что ты сделаешь, моя леди? – Он склонил набок голову, и лунный свет поцеловал его скулу. – У тебя нет кинжала из тенекамня, чтобы угрожать мне.

– Мне не нужен кинжал, – сказала я тонким голосом. – И я не леди.

Он выпрямился.

– Да, полагаю, не нужен, поскольку ты сидишь в озере голая, с незнакомым мужчиной, чью губу ты прикусила при встрече. При этом ты еще и повидала голые спины многих моряков. Я только стараюсь быть вежливым.

Я скривила губы, выслушав это скрытое оскорбление. Следовало оставить его