– Можно было бы с нее и начать, – пробурчал Вадим и отправился на диван. А Гера спокойно продолжил:

– Среди арестованных у «Бронзового солдата» и заключенных в пакгауз оказался один русский инженер. Не знаю уж, каким образом, но во время допроса, на который вызывали всех задержанных, он начал давать ошеломляющие показания…

– Ха! Целлофановый пакет на голову, и только успевай эти показания записывать, – вставил Аракчеев.

– …Раньше этот инженер работал на каком-то химическом предприятии, потом был сокращен как некоренной житель страны и остался без средств к существованию. Но быстро сообразил, каким способом можно заработать деньги на прокорм семьи, ведь химик же все-таки! Привлек еще одного уволенного соплеменника, двух эстонцев со связями в криминальной среде и начал самым кустарным способом производить на собственной кухне наркотические суррогаты! И сбывать их.

– Тут, пожалуй, одним целлофановым пакетом не обошлись.

– Инженер сдал всех. А вы понимаете, что делом «об организации беспорядков у памятника» занималась служба безопасности, КаПо. То-то, думаю, их радость обуяла: оказывается, «государственную смуту» учинили не оскорбленные в лучших патриотических чувствах русскоязычные граждане – да хоть и не граждане – Эстонии, а криминальные элементы, да еще и наркоманы! Теперь можно и свою оппозицию прижать по полной, и Россию перед всем миром в дерьме извалять. Начали готовить почву для громогласного разоблачительного судебного процесса: тиснули парочку статей в ведомственной прессе и объявили о готовящейся сенсационной пресс-конференции.

Талеев закурил и неторопливо выдохнул к потолку длинную струю сизого табачного дыма.

– И вдруг, неожиданно, вся кампания была свернута! Не просто прекращена, а профессионально «зачищена». Из архивов исчезли все публикации на эту тему, имя русского инженера никогда и нигде больше не упоминалось, как и сам факт его существования. Ни один чиновник не давал никаких комментариев по этому вопросу. Правда, в одном государственном бюллетене проскользнула фраза, что все материалы по данному вопросу засекречены «по соображениям государственной безопасности». И все! Ну-ка озвучьте, в каком случае происходит что-то подобное.

– Да тут и думать много не надо, практика-то отработанная: кто-то решил сыграть свою игру.

Гера тут же возразил:

– Но ведь и так готовящаяся игра была козырной картой для властных структур Эстонии. Зачем же организовывать другую?

Аракчеев раскрыл было рот, потом задумался и не слишком уверенно пожал плечами. Ему на выручку пришла Гюльчатай:

– Значит, это не властные структуры. И побудительный стимул здесь – деньги. Предполагаемый «разоблачительный» процесс давал многое, но не деньги. А свою игру начал тот, кто задумал на этом деле прилично обогатиться. Значит, скорее всего, это… КаПо!

– Без сомнений. Именно служба безопасности решила взять под свой контроль организацию производства и сбыта наркотиков! Хотя думаю, что и среди высших чиновников страны кто-то определенно осведомлен о происходящем. Ну да ладно, вернемся к нашему Круусу. Мало того, что он сидел с этим русским инженером в одном пакгаузе, но и, когда вышел, естественно, заинтересовался короткой серией появившихся полицейских «разоблачительных» статей. Не только заинтересовался, но и, как настоящий борец за справедливость, решил разоблачить разоблачителей. Он выстроил ту же логическую цепочку, что и мы: пришел, вероятно, к тем же выводам и опубликовал их в виде пары статей в «Ээсти Пяэвалехт» и «Ээсти Экспресс». Они были изъяты в течение нескольких часов, а главным редакторам этих изданий строго указано… Больше ничего подобного в их газетах не появлялось. Круус уперся в непрошибаемую стену. И прекратил заниматься этой темой. У него и так с его-то характером не было недостатка в работе.

В этот момент раздался негромкий и мелодичный сигнал вызова внутреннего гостиничного телефона на прикроватной тумбочке. Талеев быстро снял трубку:

– Да!

Он слушал, не перебивая, шесть секунд, потом произнес:

– Спасибо!

И обернулся к Аракчееву и Гале:

– Ко мне поднимаются неожиданные гости. Немедленно покиньте гостиницу. В конце коридора есть «черная» пожарная лестница. Поднимитесь по ней наверх и спуститесь с другого этажа на грузовом лифте. Выйдете через служебный вход. Постарайтесь, чтобы вас никто не видел.

– Командир! Да мы же втроем здесь кого хочешь…

– Выполнять мой приказ! Марш!!

Вадима и Гюльчатай как ветром сдуло.

– Я сказал: оставить нас вдвоем!

Странно, что первое приказание, отданное таким же внушительным голосом, не было выполнено незамедлительно. Двое сопровождающих – атлетического вида мужчины в темных костюмах – лишь неуверенно переглянулись и отступили на два шага назад, вплотную к стене.

– И закрыть дверь!!

Вот теперь охранники по очереди выскользнули в коридор и плотно прикрыли за собой тяжелую металлическую створку. Отдавший распоряжение мужчина даже не оглянулся на них. Он пододвинул легкий пластиковый стул на середину помещения и сел на него, выпрямив спину и сложив руки на коленях.

Всего в полутора метрах от него в углу располагался невысокий деревянный топчан, покрытый синим байковым одеялом. На нем полулежал Снайп, опираясь плечами на бетонную стену. Его правая рука с помощью наручника и короткой цепочки была прикована к толстой скобе, вделанной в стену. Выглядел пленник неважно. Его одеяние ничем не напоминало тот элегантный костюм, в котором еще совсем недавно он вместе с Аракчеевым приехал на хутор. Брюки были насквозь прожжены во многих местах и частично порваны, пиджака не было вовсе, а белая рубашка лишилась почти всех пуговиц, приобрела грязно-серый цвет и пестрела темными пятнами пропитавшей ее крови. Сквозь многочисленные прорехи виднелось испачканное тело, сплошь покрытое ссадинами и ожогами. Лицо выглядело не лучше.

Вошедший мужчина быстро оглядел пленника и произнес первые слова, обращенные лично к нему:

– Думаю, вы и не рассчитывали на номер люкс в пятизвездочном отеле. Но я распоряжусь, чтобы после нашего короткого разговора вас привели в человеческий вид и обеспечили хотя бы минимальными удобствами.

Виталий никак не прореагировал на эти слова. Мужчина вытащил из кармана легкого плаща пачку сигарет и протянул ее Снайпу. Тот даже не отвел на нее взгляда своих пронзительно светлых глаз, продолжавших безучастно смотреть куда-то в сторону закрывшейся двери. Вошедший спокойно закурил сам.

– Молчание – это хорошая реакция. Хотя мне доложили, что первое время вы пытались изъясняться на латышском языке. – Он легко улыбнулся. – Но были быстро разоблачены.

Мужчина вежливо выпустил длинную струю дыма под низкий потолок.

– Я не стану извиняться за дальнейшие действия, предпринятые против вас. В нашем жестоком мире очень много насилия, и эти люди, – он небрежно махнул рукой в сторону выхода, – поступали в соответствии с их представлениями о том, какими способами можно быстро и надежно получить интересующую их информацию. Даже потерпев фиаско на чисто… э… силовых методах, они предсказуемо прибегли к помощи некоторых… э… психохимических способов. Они не могли знать о том, с кем имеют дело. Я сам начал понимать это лишь после подробного доклада моего помощника и распорядился прекратить бесполезные пытки. А затем постарался собрать о вас максимум информации.