Что меняется от того, что художник пишет на пленэре?

Меняется практически все. Ведь в природе все пребывает в движении. Освещение ежечасно и ежеминутно меняется, в зависимости от времени суток и от погоды. Секунду назад из-за облаков пробивался луч солнца, но вдруг облака сомкнулись и свет пропал… Нужно ждать, чтобы вновь поймать ту цветовую гамму, тот момент освещения, с которого ты начал. Иногда солнечный свет безжалостно слепит глаза. Все преображается так быстро, что нужно успеть без колебаний добавить нужный мазок — иначе будет поздно, и ты упустишь то, что хотел уловить.

Быстро ли писал Моне свои картины?

Не так быстро, как может показаться. Разумеется, хорошо было бы орудовать кистью с той же скоростью, с какой меняется все вокруг: наплывает облачко, вспыхивает отблеск на воде, ветерок шевелит шляпными лентами… К сожалению, это невозможно. Готовясь к работе, Моне подолгу изучал натуру и тренировал свой взгляд. И труднее всего было создать иллюзию, будто все запечатленное на холсте возникло там мгновенно, тогда как на самом деле художник мог потратить уйму времени на один-единственный мазок.

Почему у Моне все какое-то нечеткое?

Когда мы смотрим на что-нибудь, мы чаще всего воспринимаем предмет в целом. Было бы нелепо считать, что, глядя на дерево, мы видим каждый листок в отдельности, со всеми его прожилками и зубчиками. Мы воспринимаем лишь общий объем и цвет. Это и хочет передать Моне. Он отказывается от четких контуров и по существу поступает честно, не искажая то, что видит в действительности.

Чтобы изображать нечеткие формы, не нужно уметь рисовать!

Ничего подобного! Это просто совсем другая манера работы. Любой предмет можно воспроизвести с предельной точностью, прорисовав каждую деталь: например, розу на столе художник может изобразить с мельчайшими подробностями — лепесток за лепестком, листок за листком. Но Моне делает иной выбор: он пишет предметы так, как они видятся нам. И тогда роза становится просто цветовым пятном. Однако мы ни на миг не сомневаемся в том, что это роза. Такая задача и стояла перед Моне: передать сущность того, что мы видим походя, мельком.

Писали ли другие художники на открытом воздухе?

Моне одним из первых начал регулярно работать на пленэре. Его примеру последовали Сислей, Ренуар, Писсарро и другие художники. Им помогли и новоизобретенные краски в тюбиках, которые было удобно брать с собой. Кроме того, стали популярны поездки по железной дороге, когда из окна быстро идущего поезда пейзаж представал в преобразованном виде, с туманными, расплывчатыми очертаниями. Моне и другие художники успешно использовали этот эффект в своих картинах.

Почему Моне называют «импрессионистом»?

Вначале это было насмешливое прозвище. В 1874 году Моне выставил свою очередную картину под названием «Впечатление. Восход солнца» (по-французски — «Impression, soleil levant»). Картина вызвала возмущение критиков: они сочли ее небрежной, неумелой, сляпанной на скорую руку. В то время слово impression — буквально «впечатление» — означало также «эскиз», «набросок», и новый вид живописи стали пренебрежительно именовать «импрессионизмом». Тогда никто не мог предположить, что Моне так радикально повлияет на развитие всей западной живописи. С его приходом все переменилось: последователи Моне сделали своей целью передачу трудноуловимых, мимолетных впечатлений.

Сегодня импрессионисты всем нравятся

Это действительно так, однако в то время, когда их работы только появились, популярностью они не пользовались. Публика предпочитала произведения иного рода — эффектные пейзажи, портреты знаменитостей, картины, в которых рассказывалась какая-нибудь история. Но сегодня нам доставляет удовольствие видеть на полотнах импрессионистов знакомые всем фрагменты обычной, повседневной жизни. Мы как будто все это уже переживали сами: солнечный день, завтрак в кругу семьи, неторопливая прогулка… Даже если мы видим такую или похожую картину впервые, мы чувствуем себя в ней, как дома. Не нужно ни в чем разбираться, искать ответы на вопросы, пытаться что-то разгадать — можно просто смотреть и наслаждаться.

Гладильщицы

Ок. 1 884-1886. Холст, масло. 76 х 81 см

Музей Орсе, Париж, Франция

Эдгар Дега

1834, Париж — 1917, там же

Кто эти женщины?

Это гладильщицы. Художник запечатлел их за работой. Они работают в прачечной, где стирают и гладят белье.

Почему у них нет гладильной машины?

В то время все приходилось делать вручную. Ни электрических утюгов, ни тем более гладильных машин не было. Чугунные утюги нагревались на печи (она видна на заднем плане справа). Когда утюг накалялся, его снимали, обернув ручку тряпкой, чтобы не обжечься. Одновременно в дело шло несколько утюгов: когда один остывал, его ставили на огонь и брали другой.

Женщина слева зевает

Она устала и решила сделать минутную передышку. Она весь день гладила, и теперь у нее затекла спина, болит шея, ей нужно потянуться, расправить плечи. После долгой работы внаклонку ей хочется спать. К тому же в гладильне жарко и душно от печки. От этого тоже клонит в сон.

Зачем у нее в руке бутылка?

Можно подумать, что она собирается глотнуть воды. На самом деле водой из бутылки сбрызгивают белье, чтобы легче было гладить. Наверное, сейчас она отольет немного воды в красную миску.

Та, что гладит, нажимает на утюг с явным усилием

Раньше не было синтетических тканей. Рубашка, которую гладит женщина, сшита из хлопка или льна, и она очень плотная. Чтобы прогладить ее как следует, приходилось давить на утюг обеими руками и всем весом. Чугунные утюги были тяжелые, весом чуть ли не до трех килограммов. Такой утюг плохо скользил по ткани, и гладить им было очень трудно.

Женщины одеты бедно

Конечно: это простые работницы, и на них нехитрая одежда из грубой ткани. Но главное в картине — колорит, гармоничное сочетание красок. Дега использует теплые цвета — розовый, нежно-оранжевый. Они придают гладильщицам женственность и в то же время помогают ощутить жару и духоту гладильни.