Но он не мог не признать, что вино оказывает чудотворное целительное действие. Промытые им раны затягивались почти мгновенно, а на вкус вино было свежее самой чистой и холодной ключевой воды. Мило выпало ночное дежурство во вторую смену. Он медленно прохаживался взад и вперед по палубе и сожалел, что нельзя использовать корабль для дальнейшего путешествия. Но на мачтах нет парусов, и хотя эту возможность неоднократно обсуждали, никто не смог найти другой способ продвижения. И кроме трюма, люк которого вскрыл Нейл, дальше корабль не исследовали.

На корме находилась каюта, и дверь в нее не поддалась даже усилиям Нейла. Впрочем, Мило думал, что берсеркер даже рад этому. Хотя сражение с мертвецами окончилось победой, все были потрясены. Одно дело - противостоять живым, и совсем другое - рубить на куски мертвецов, наделенных ужасной силой и волей к борьбе.

Мило прошел на нос. Как всегда в Море Пыли, с дюн доносился неразборчивый шепот. Но теперь мечнику показалось, что это не просто шорох песка, что кто-то действительно шепчется. Он напряг слух, стараясь уловить слова, но они произносились как будто чуть ниже порога слышания. И таким сильным было впечатление, будто вокруг собираются вражеские орды, что Мило то и дело поглядывал на браслет, ожидая увидеть, как оживают предупреждающие об угрозе кости. С растущей тревогой ходил он кругами по палубе, от одного борта к другому, минуя закутанные в плащи фигуры остальных путников. И даже свешивался через борт, глядя вниз, туда, где совсем недавно еще оставались следы недавней битвы.

Но ничего не было видно: раздробленные кости, ржавые доспехи и оружие - все исчезло в песке, как будто те, с кем они сражались, никогда не существовали. И все-таки что-то было в этой ночи…

Мечник решительно сдержал свое воображение. Ничего нет в ночи! Он понимал, что чувства у него не такие острые, как у Ингрга или Нейла, а у Африты, вероятно, они еще острее. И вино, которое они пили, не повредило их мозгу, только прибавило сил.

Тогда почему он ищет то, что нельзя ни увидеть, ни услышать?

И тем не менее Мило продолжал расхаживать по палубе, наблюдать и ждать. Ждать того, чего сам не знает. Подталкиваемый растущей тревогой, он разбудил Нейла, который должен был сменить его на дежурстве. Но не решился заговорить о своих опасениях, хорошо понимая, что берсеркер лучше него способен обнаружить опасность.

Мило сразу уснул и увидел сон. Такого яркого сна у него никогда не было. Действие происходило на том же фоне, что и дежурство, и казалось таким реальным, как будто какие-то заклинание приковало Мило к мачте и он, неподвижный и безголосый, наблюдает за происходящим.

Нейл, чуть заметно прихрамывая, ходит кругами, точно так же, как недавно сам Мило. Дойдя снова до носа корабля, он останавливается и напряженно всматривается куда-то на юг, в просторы пыльного моря.

Мило во сне следует за взглядом Нейла. Словно тени… те самые тени, которые преследовали их, однако и не те. Мило понимает, что на самом деле он их не видит, но через восприятие Нейла каким-то чудесным способом ощущает невидимое. Все равно что попытаться описать слепому, что такое зрение. Но там было что-то такое, чего берсеркер не видел, но что приковывало его внимание.

Нейл плотнее запахнулся в плащ, крепче ухватился за топор. Вернулся к тому месту, где свисает лестница. Спустился по ней за борт, в пыль. И когда исчез из пределов видимости, мечник попытался разорвать узы сна: он без слов знал, что Нейла Фэнгтуса увлекло что-то такое, что нельзя увидеть.

Но стремление проснуться не разорвало сон. Мило снова увидел Нейла. Тот привязал к ногам пескоходы и зашагал, повернувшись спиной к оставшимся на корабле спутникам, словно их кто-то стер из его памяти. Шел он быстро. Как будто увидел перед собой того, кого долго искал. Несмотря на неустойчивую поверхность под ногами, он упрямо двигался на юг, и Мило вынужден был наблюдать, как он исчезает среди шепчущихся дюн.

И когда Нейла поглотили эти дюны, Мило словно погрузился во тьму, в которой ничего нельзя было увидеть, ничему удивиться.

– Мило! - послышался в этой тьме голос, разрывая кокон равнодушия.

Мечник открыл глаза. С одной стороны к нему наклонился Ваймарк, протирая глаза и загорелую кожу лица. Что-то прикоснулось к плечу Мило, он повернул голову и увидел слева от себя Йевеле. Она сняла шлем, и стали видны ее туго заплетенные волосы. Смотрела она суженным взглядом, в котором была необычная тревога.

– Что?… - начал он.

– Где Нейл? - Вопрос задал бард, и Мило снова посмотрел на него.

Потом приподнялся на локте. И сразу вспомнил свой необычный сон. Не успев подумать, что это всего лишь сон, Мило сказал:

– Он пошел на юг. - И в тот же момент понял, что это действительно так.

Мило быстро пересказал свой сон. Теперь он был уверен, что это не догадка, а правда. Когда мечник кончил, Див Дайн кивнул. Высоко подняв голову, священник отошел на нос и встал в той же позе, в какой Мило впервые увидел в своем видении Нейла. Див Дайн чуть склонился вперед, глядя куда-то вдаль, как до него смотрел берсеркер.

Мило сзади подошел к нему и коснулся плеча священника.

– Что ты видишь? - спросил он.

Сам он не видел ничего, кроме волн пыли, которые уходили вдаль, сливаясь в предрассветной полутьме.

– Ничего. - Див Дайн не повернул головы. - Но там есть нечто, оставившее свой след. У каждого волшебства есть свой запах - его можно ощутить, как мы ощутили запах мертвецов, охранявших корабль.

Священник раздувал ноздри, они слегка дрожали, как у собаки, которая учуяла добычу. Бесшумной походкой своего племени к ним присоединился Ингрг.

– Идет хаос. - Слова его были лишены эмоций. Он тоже смотрел на бесконечные подъемы и падения песчаных дюн. - И все же…

Див Дайн резко кивнул.

– Да, «и все же», эльфийский воин. Это зло, но иного типа. Или, может, старое зло, смешанное с новым. Наш товарищ по оружию отправился на поиски его - и не по своей воле…

– Как это? - спросил Мило.

– Это колдовство коснулось его пальцем, и могучим должен был быть этот палец. Ибо оборотни обладают собственной магией. Сейчас Нейл Фэнгтус не владеет своим телом, а может, и своим разумом, - медленно ответил Див Дайн.

Бард и Йевеле подошли поближе. Ваймарк повесил арфу через плечо.

– Может понадобиться, - деловито объяснил он.

В глубине души Мило чувствовал справедливость своего решение, хотя сознательно никакого решения и не принимал. Они не родичи ни по крови, ни по способностям (как и все воины, не способные к перемене облика, он недолюбливал оборотней), но в этот момент он не может пойти по пути, который уводит его от Нейла. Они связаны друг с другом какими-то узами крепче случайных.

Он взглянул на кольцо, которое привело их сюда своим рисунком из точек и линий. Камень покрывала пыль. Но когда Мило попытался стереть ее, то понял, что это не пыль: сами линии становятся менее заметными.