— Умели, — уточнил Матиас. — Говорят, сперва големы по их команде топнули, как обычно, проломили палубу, переборки, днище и выпали в море. К счастью, корабль стоял у берега, пловцы сумели отыскать и подвести веревки под их неподвижные тела.

— И все-таки научили?

— Да, но сначала конунг скормил рыбам почти всех жрецов. Последний успел найти заклятие, что заставило големов вот так грести веслами.

— И он его не убил? — спросил Юрген скептически.

— Нет, кому-то же надо быть на случай, если с големами что-то случится? Но потом и тот жрец умер, а големы теперь только гребут, а еще пробивают кулаками борта кораблей.

Ордоньес слушал все нервознее, покрикивал на Юргена, тот орал на матросов, те манипулировали с парусами, улавливая малейший ветерок.

Корабль идет медленно и величаво, но все же парусник есть парусник, лодка с големами начала медленно отставать.

Ордоньес перевел дыхание, сказал уже спокойнее:

— Вообще-то хороши… Нам бы этих меднолобых!

— Зачем? — спросил я. — Они умеют только грести! Да еще ломать.

— А если штиль? — спросил он. — Я всякий раз сажаю гребцов в две лодки, они и тянут корабль. А эти медные лбы так и вовсе бы…

Я помолчал, привыкая к новым понятиям. Например, небольшой якорь, каких на корабле всегда целая куча в запасе, легко держит корабль на месте, уже привычно, но вот что гребная лодка способна тащить за собой огромный корабль…

— Да, — согласился я. — Хорошо бы. С другой стороны, всегда знаем, чего ждать от людей. А вот от големов…

Донесся тревожный вопль Юргена:

— Ветер уходит!

Ветер не ушел, как по мне, а стих, исчез. Полный штиль, корабль двигался едва-едва, наконец, практически остановился, покачиваясь на волнах.

Лодка с големами снова начала приближаться.

Ордоньес сказал тревожно:

— Догоняют… Если ветер упадет еще чуть… я даже не знаю, как с такими драться.

— Да? — спросил я. — Мне казалось, уже полный штиль.

— Еще не полный… Эх, если бы еще чуть-чуть…

Я пробормотал:

— Придется первые паровые котлы ставить на кораблях… Наши мартышки умеют только по мачтам прыгать и в карты играть?

Он криво усмехнулся:

— Из луков тоже наловчились.

— Тогда пусть на корму бегут все, — сказал я, — кто способен выпустить стрелу.

— Кроме тех, — уточнил он, — кто на вахте. А то у нас стрелять умеют все…

На палубу выбегали все, даже оба стюарда выскочили с кухонными ножами. Юрген вооружился огромным арбалетом, но у большинства все-таки простые луки, даже не композитные.

Я сбегал в каюту, кроме лука Арианта, захватил и свой крохотный арбалет, что выдаю за игрушечный, почему-то стесняюсь им пользоваться, даже прячу, как нечто стыдное, но сейчас никто не обратил внимания даже на мой главный лук. Везде крик, вопли, а лодка с големами уже на расстоянии выстрела.

Ордоньес единственный, кто не вооружился ни луком, ни арбалетом, да еще Матиус смотрит обреченно, лицо бледное, но рука на рукояти меча, привычный успокаивающий жест настоящих мужчин.

Я поднялся на мостик, Ордоньес лишь оглянулся на миг, тут же сосредоточил внимание на лодке с големами. Солнце играет на широких медных плечах, статуи полны дикой мощи, художник сумел передать впечатление всемогущества и звериной силы.

Вдоль борта по всему кораблю щелкали тетивы, почти все стрелы попадали в цель: одни в големов, другие в лодку. От големов отскакивают, от лодки… почему-то тоже, лишь арбалетные болты впивались в борта, да и то не все.

Я крикнул:

— А поджечь не удастся?

Юрген прокричал с энтузиазмом:

— Сейчас попробуем!.. Яков, Мишель — за мной!

Из трюма в считаные мгновенья подняли котел, налили горячей смолы и начали обматывать кончики стрел тряпками. Первые стрелы с зажженными факелами полетели красивой дугой, однако в лодке тут же гасли.

Големы гребут в прежнем ритме. Я подумал, что могут грести и сильнее, но только не выдержат весла, а нам сейчас бы ветра в паруса…

Мой крохотный арбалет появился из-под полы, я торопливо прицелился в голема, потом подумал и сдвинул чуть за его спину. Выстрел прозвучал бесшумно, лодку слегка тряхнуло, хотя, кроме меня, вряд ли кто заметил, а в днище появилась дыра с кулак размером.

Ободренный, я переставил тетиву на деление выше, снова нажал на спусковую скобу. Легкий толчок, лодка чуть качнулась, рядом с первой дырой образовалась вторая, в эту уже пролезет королевское кресло. Вода хлынула снизу, обрадованно забурлила, лодка уже почти касается острым носом кормы нашей каравеллы, но вода заметно замедлила ход лодки.

Големы молча заработали веслами чаще. Ордоньес закричал:

— Стреляйте в этих чудовищ!.. Не дайте пробить обшивку!

Рой стрел взвился в воздух. Я не поверил глазам, один голем поднялся на ноги, исполинский сверкающий колосс, второй перехватил рукоять второго весла и продолжил грести один.

Первый голем переступил через скамейку, нос их лодки слегка накренился. Я видел с замиранием сердца, как он заносит кулак для удара, быстро взял его на прицел, однако тот уже взмахнул рукой.

Каравеллу тряхнуло, мне почудился ее жалобный стон. Раздался треск досок и даже бревен. Голем замахнулся второй раз, я нажал на спусковую скобу. Болт ударил его в лицо, исчез в короткой вспышке. Голем отшатнулся, пытался удержаться, но помешала сзади банка, он упал навзничь в воду, что заполнила лодку, подняв тучу брызг.

Второй голем мерно работал веслами, лодка шла вплотную к каравелле, его соратник сумел подняться, однако вода хлынула и через борта.

На каравелле поднялся ликующий крик. Через прозрачную воду хорошо видно, как оба чудовища опускаются с лодкой на дно, каждый поднял голову и провожает нас пристальным взглядом мертвых глаз.

Я спрятал арбалет и, демонстративно потрясая луком Арианта, с победным криком пробрался к своей каюте, где лук повесил на стену, а остальное снова припрятал.

Когда я снова выбрался на палубу, жизнерадостные пираты, уже забыв о медных чудовищах, с азартом бросают кости, играют во что-то карточное, пьют и борются на руках, в одном углу даже вспыхнула драка, но тут же разняли и надавали по шеям как виновникам, как и тем, что подзуживал.

Далеко впереди разрастается странное белое пятно, словно с неба опустилось облачко и медленно плывет по воде, подгоняемое слабым ветром. Корабль идет на всех парусах в его сторону, я зябко передернул плечами, все неожиданное пугает, никогда бы раньше о себе такого не подумал.

— Граф, — позвал я, — взгляните-ка…