— Простите, у вас сигареты не найдется? — спросил я.

— Конечно, — отозвался он и протянул мне пачку «Мальборо лайтс».

Я взял одну и прикурил от его сигареты.

— Вообще-то я не курю, согреться хочу, — объяснил я.

— Ну, мы на высоте девять тысяч футов, холодно, конечно.

— Поезд опаздывает, — заметил я, с удовольствием затягиваясь.

— Да, опаздывает «Калифорнийский зефир». Он всегда опаздывает. Делает примерно сорок миль в час и останавливается каждый раз, как только машинист захочет кого-нибудь высадить.

— Правда?

— Ага. Вы знаете, что на греческом «зефир» означает «сильный ветер»? Названия поездов для «Амтрэка» придумывал какой-то юморист.

— Вы весельчак! — усмехнулся я.

— Дэвид Рэдхорс, — представился он и протянул мне руку.

Я пожал ее. Его имя прозвучало странно и при этом знакомо. Хотя, возможно, Рэдхорсов здесь — как Лоусонов у нас в Ирландии. Миллионы.

— Алекс… э-э… Уилсон, Александр Уилсон, — назвался я в ответ. — Вы тоже никуда не торопитесь? Я заметил, вы сели в Денвере, а сошли сразу за нами здесь, во Фрейзере.

— Тут у меня родственники, навещал их. Езжу на поезде на халяву, — сказал он. — А вас как занесло во Фрейзер?

— Да так просто, путешествуем.

— Мне показалось, у вас акцент. Вы из Австралии?

— Да-да, мы австралийцы, — тут же согласился я и, испугавшись, как бы Джон не сморозил чего-нибудь не к месту, подозвал его к нам.

— Джон, иди сюда! Дэвид интересуется, откуда мы, и я рассказал, что мы — пара придурков из Австралии, путешествуем по свету.

— Да, мы из Сиднея, Сидней, Австралия, сейчас направляемся в Чикаго, — подыграл Джон, кивая мне.

Говор Северного Белфаста настолько далек от всем известного акцента южной части Ирландии, что нас действительно можно было принять за австралийцев.

— Хм, Чикаго, а здесь-то вы как оказались?

Я посмотрел на него. Что-то в нем настораживало. Что-то не то. Почему его имя кажется мне знакомым?

— Мы сели не на тот поезд в Денвере, — нашелся я. — Собирались в Чикаго, но сели не на тот поезд. Перепутали восток и запад. Теперь едем в Чикаго, затем в Нью-Йорк, потом в Европу.

— Перепутали поезд? Я не удивляюсь, в Денвере вам никто ничего не скажет. Хорошо еще, вы заметили, что едете на запад. Дело житейское. Я бы хотел посмотреть мир, но боюсь летать, всегда боялся, в самолет меня не затащишь, — сказал Рэдхорс.

— По статистике, самый безопасный способ передвижения, надежнее поезда, не говоря уж о машине.

— Мне так не кажется. Если случается автомобильная авария или поезд сходит с рельсов, вы еще можете выжить, а при катастрофе в воздухе погибают все.

Джон что-то ответил на это, мне же было трудно сосредоточиться. Мне надо было уколоться. Рэдхорс меня нервировал. Он что-то сказал Джону. Они оба посмотрели на меня.

— Алекс, Дэвид спросил, какими видами спорта занимаются в Австралии, — сказал Джон, слегка толкая меня в бок локтем.

— О, да полно всего. Австралийский футбол, крикет, регби, все в таком духе, в Америке занимаются другими видами спорта.

— Ни за что не догадаетесь, какой у меня любимый вид спорта. — Рэдхорс широко улыбнулся.

Джон пожал плечами.

— Ну попробуйте, угадайте.

— Может, бейсбол? — предположил я.

— Нет. Подумайте, какой вид спорта подошел бы мне менее всего? — Рэдхорс едва сдерживал смех.

— Не знаю, футбол, не американский, а где ногами…

— Баскетбол, — не выдержал он и расхохотался.

Ни Джон, ни я не просекли шутки.

— Ну и что? — спросил Джон.

— Надо быть шести футов с лишним. Есть баскетболисты выше семи футов, черт побери! Мне казалось, баскетбол популярен в Австралии…

— Да, да, точно, так и есть, мы смотрим все игры, правда, Алекс? — съехидничал Джон.

— Да, само собой, — ответил я, тихо проклиная Австралию со всеми ее обитателями.

— Какая ваша любимая команда НБА? — поинтересовался Рэдхорс без всякой задней мысли.

— Э-э… любимая команда… ну… мне нравятся… «Гарлем Глоубтроттерс», они молодцы, такое ощущение, что они всегда выигрывают, — сказал Джон, а я согласно закивал.

Рэдхорс странно посмотрел на нас и решил сменить тему:

— Так вы, значит, студенты?

— Да, мы решили отдохнуть, попутешествовать по миру, перед тем как вернуться обратно в университет.

— Ну да, я уже говорил, тоже не прочь бы, но по воде не получится — слишком дорого. Кроме того, не люблю надолго оказываться вдали от резервации, там все мое семейство, один я в Денвере.

— Вы индеец? — спросил Джон.

— Да.

— Круто!

— Я читал, коренные американцы в окрестностях Денвера сильно пострадали, — вставил я.

— Видимо, вы читали про бойню на ручье Сэнд-Крик, — пробормотал Рэдхорс, выкинул окурок и тут же закурил снова.

— Да.

— Хорошо, конечно, что люди знают эту историю, но это событие не совсем справедливо сделали главным: было много столкновений, убийств, которые никак не фиксировались. У нас отняли землю, Денвер, эти горы, но мы не провозглашали себя их владельцами, мы охраняли и берегли их, это сделали бледнолицые, теперь это все принадлежит им, — неохотно и торопясь растолковал Рэдхорс, как будто уже не в первый раз.

— Значит, вы занимаетесь спорами о собственности? Вы юрист, адвокат? — спросил я.

— Нет-нет, я коп. — Рэдхорс улыбнулся.

Джон со страхом посмотрел на меня. Я тряхнул головой, пытаясь его приободрить. Мы никак не отреагировали: не попытались убежать, не стали делать никаких глупостей.

— Вы — полицейский? — с сомнением переспросил Джон.

— Да.

— А конкретнее? Уличное движение, наркотики или…

— Я детектив по расследованию убийств, — сказал он ровным тоном.

— Убийств? — переспросил я неожиданно для самого себя.

— Да, я понимаю, о чем вы подумали: маловат ростом, вид несолидный, вряд ли способен внушить ужас преступникам… Так вам показалось? — произнес Рэдхорс с усталым видом, словно и это повторял уже много раз.

— Нет-нет! Ничего подобного мне и в голову не пришло.

— Неужели? Многие люди полагают именно так, они думают, если я коротышка, да еще и индеец, и мои родители живут в резервации, значит, я только и делаю, что напиваюсь. А они не пьют, и я не пью, у меня, кстати, один из лучших рейтингов в департаменте.